Я знаю, ты вернешься
Шрифт:
– Даже не завтракала, – ответила я и ощутила, что страшно голодна.
Он коротко взглянул на меня, покачал головой и, выдохнув, сказал:
– Неужели так серьёзно поругались? Ты с утра, что ли, по пляжу ходишь?
– Нет, всего минут тридцать, – Ману подложил на стол меню и тихо ушёл. – Он прохлаждался на террасе в отеле со Шмидтами, пока я была дома одна и волновалась, что с ним что-то случилось. Вот я и разозлилась.
– Ты же говорила, что без отца росла, да?
– Да, а при чём тут это? –
– Когда у тебя только один родитель, ты боишься, что он умрёт, а ты останешься совсем одна, и потому случаются вот такие вещи. Стоит кому-то не позвонить или задержаться на полчаса, и ты уже выдумываешь всякое. В голову лезут страшные картины его трагической смерти. Ничего вроде бы и не произошло ещё, а ты в панике и не можешь это контролировать. Мама твоя на работе допоздна задерживалась, да? А ты дома ждала её и боялась до ужаса, что она не придёт?
– Слушай, тебе надо идти в психологи. У тебя дар, ты всё знаешь обо мне, хотя я тебе не говорила, – я улыбнулась.
– Да какой из меня психолог? – он улыбнулся в ответ, – У меня матери не было, потому понимаю, что говорю. Мне бы самому психолог не помешал: я вот каждый раз обещаю себе, что брошу наркотики, держусь неделю, а потом опять срываюсь.
– Может, тебе лечь в клинику?
– Не помогает, я пару раз проходил курс в дорогих клиниках, пока жил в Москве. Но стоит вернуться в мир, как снова начинаю. Ненавижу себя за это, слабака, – он подозвал Ману и сделал заказ. – А ты что будешь?
– У меня нет с собой кошелька, так что ничего, я пожала плечами и отвела взгляд.
– Брось, я заплачу. Бери, что хочешь, – Олег легонько потрепал меня по плечу. – И не думай даже смущаться, мы же друзья.
Я улыбнулась ему с искренней благодарностью, заказала рис с овощами и воду. Ману хотел уже уходить, когда Олег попросил принести бутылку рома.
– Не рановато для рома? – спросила я, когда Ману отошёл.
– Так почти четыре. К тому же меня ломает. Нужно как-то прийти в себя. Слушай, от меня не воняет?
Я принюхалась и отрицательно покачала головой.
– Ну, хорошо, а то у меня такое ощущение, что я прямо пропах этой дурью. Вы же вчера ушли, и я пошёл с какой-то компанией к баньяну.
– Куда?
– Тоже, что ли, не слышала? Есть тут такое дерево, баньян. Там вроде как гуру живёт, на самом деле сборище фриков. Но зато там всегда можно найти дурь, ну, я и нашёл. Потом не помню как, но очутился в номере у какого-то парня – кажется, он даже не был геем, но мы переспали. Ужас, – он потёр шею.
– Ты не пробовал завести постоянного партнёра? Мне кажется, такие случайные связи до добра не доведут.
– Знаю, не дурак. Но мне почти сорок, и я не похож на Джони Деппа, как ты видишь. Так что, спасибо, что хоть
– Ты себя недооцениваешь, Олег. Ты нормальный, зачем постоянно себя оскорблять?
– А, брось, – он махнул рукой и стал смотреть на море.
Ману принёс заказ, и Олег сразу же залпом выпил одну стопку рома, потом запил соком и принялся есть.
– Угощайся, – он указал на ром. – Моя вина, что ты с парнем поругалась, так что я тебе теперь должен.
– Нет, спасибо. Я не буду. Ничего ты мне не должен, – я выпила стакан воды и принялась за еду.
– Так хочется быть хорошим парнем, – он налил ещё стопку и выпил, – слышала о законе кармы?
– Да, слышала.
– Так вот, я боюсь, что скоро меня настигнет кара, – он усмехнулся.
– За что? Ты разве делаешь что-то плохое? – я удивлённо посмотрела на него.
– Мне кажется, я насквозь плохой: пью, употребляю, веду разгульный образ жизни, а раньше так вообще был карьеристом и настоящей сволочью.
– Опять ты себя оскорбляешь, зачем?
– Да потому что так и есть. Меня отец как учил? Ты должен всегда добиваться цели. Неважно как – победителей не судят. Ну, я и добивался. Шёл по головам, людей подставлял. Зато за пару лет стал старшим в отделе. У нас девочка была, мать-одиночка, так я её из-за меня уволили. А мне пофиг. Скажешь, я не сволочь?
– Не знаю, может, она плохой специалист была. Или, может, её уволили, и она нашла место лучше. Ты же не знаешь. Тут как посмотреть. А почему ты уволился?
– Проснулся я как-то утром с похмелья, посмотрел в зеркало и понял, что всю жизнь добивался не своих целей. Я, когда институт закончил, хотел стать моряком, а отец сказал: не смей, ты должен стать человеком. Он сам был военный и всю жизнь получал гроши. Вот я и пошёл в коммерческую фирму, хотя люто это всё ненавидел. И начальство, и коллег, и клиентов. Каждый вечер после работы напивался в слюни, только чтобы забыться. А потом и на наркотики подсел. С ними было проще. Я смог ходить в офис под кайфом – если сильно не обдолбаться, так никто и не замечал. Хреново, когда родители не учат тебя главному: ты должен только одно – быть счастливым.
– Мне мать тоже говорила, что я должна стать человеком. Что я должна пойти учиться на экономиста. Не хотела отпускать к отцу, но я бы всё равно уехала.
– И как, он оказался нормальный?
– Более чем. Я его уважаю и хочу хоть чуточку быть на него похожей. Но ты бы, наверное, сказал, что он не лучший отец на свете.
– Почему? – он удивлённо смотрел на меня.
– Ну, как ты там вчера сказал: не путать заботу с тотальным контролем. Герман любит контроль во всём. Зато он как раз считает, что мы должны заниматься только тем, к чему у нас есть предрасположенность.