Я знаю - ты врёшь!
Шрифт:
— Не волнуйся. Эта маленькая пакость не стоит твоего беспокойства… Так что там с компьютерщиком?
— Ну, ты обещал подыскать парня, который посмотрит мой комп…
— И я нашел. Только Миха сказал, что вряд ли сможет заскочить к тебе сегодня. Уж извини.
— А как он выглядит? — почти прошептала я, прижимая телефон ближе к уху и невольно отступая за холодильник.
— Кто?
— Ну, Миха твой…
— Как педик, — с отвращением сознался Корольков.
— А поточнее… немного?
— Смазливый манекен голубоватой наружности… И, кстати, любит косить под французика —
— В общем, педик. И довольно грубый.
— Ты же преподаватель и не должен так выражаться!
— Меня никто не слышит, — индифферентно заметил Корольков, небось еще и постную мину скорчил.
— А-а..
— А Пакость не в счет.
— Все равно ты должен быть более лояльным, дабы нести свет и добро в неокрепшие умы подрастающего поколения.
— Слушай, Авелина… Марковна, ты что там куришь? — ласково поинтересовался коллега. И я всерьез собралась обидеться, но в моей спальне что-то брякнуло-бумкнуло и я вспомнила о целе звонка.
— Какого цвета у него глаза? — нервно поинтересовалась я.
— У кого? — судя по голосу, Корольков еще больше укрепился в мысли, что я здесь что-то курю. И вероятней всего, будь я на его месте, решила бы точно также. Но сейчас мне было не до логических умозаключений:
— У педика твоего!!!
— Во-первых, он не мой. Во-вторых, откуда мне знать? Из каких, по-твоему, соображений я должен был разглядывать его глаза? Села на место.
— Э-э… — опешила я, но сообразив, что последняя фраза Королькова относилась не ко мне, продолжила допрос: — Ну, а волосы-то хотя бы какого цвета? В мобильнике что-то заскрипело — наверно, зубы Королькова.
— Рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая. Что тебе еще надо?
— Ничего. Просто тут пришел какой-то… чинит мой компьютер, а я боюсь… вот и решила проверить.
— Молодец! — прозвучало как «Дура!»: — Проверила? А теперь «пока», мне тут еще надо кое-кому руки-ноги выдернуть. И он отключился, оставив меня наедине с закипевшим чайником.
Господи, вот так столкнешься с настоящим маньяком, а никто и не поверит…
Кофе так и не нашелся. Ну и ладно. Достав с полочки веселенькие кружки с Винни-Пухом и Тигрулей, бросила в них по чайному пакетику и залила кипятком. Придумал тоже — кофе с коньяком… Пусть довольствуется тем, что есть.
— Я кончил, — раздалось у меня за спиной, заставив нервно дернуться.
— Рада за тебя, — пробурчала я себе под нос, хватая тряпку, чтобы вытереть со стола чайную лужицу. — Грамотей…
— Что?
— Очень рада, говорю, — бросила тряпку в раковину и, наконец, посмотрела на компьютерщика. Действительно, рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая. Значит, все таки он. Чувствуя как на душе теплеет, а настроение поднимается, я выгребла на стол все имеющиеся в доме печеньки-конфетки, и кивком пригласила Михаила, то есть Мишеля за стол.
— Ну, и как? Работает?
— Вообще, я бы этот хлам на помойку уже вынес. Но, да, пока работает.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я, соображая сколько должна ему за работу — что-то Корольков про это ничего не сказал.
— На
— Аф… аа. аа… — зашипел этот несчастный. Пришлось мне вновь вскакивать и бежать за тряпкой.
— Господи, прости, прости, — металась я между столом и Мишелем, пытаясь сообразить кому из них больше нужна помощь.
— Причем здесь Господи? У меня прощения попросить не хочешь? — простонал этот тип, жмурясь.
— Прости, Миша… — послушно произнесла я, пытаясь отмахнуться от угрызений совести. И смиренно добавила: — Можно я буду звать тебя Мишей?
— Нельзя! — Мишель ладонями вытер выступившие на глазах слезы.
— Михаилом? — не раскрывать же, что Корольков все мне про него разболтал.
— Нет! И вообще, — он обиженно глянул на расположившиеся над кухонным столом большие прямоугольные часы, которые равнодушно показывали начало восьмого, — мне уже пора. Сердито пыхтя, явно с целью разбудить мою и так недремлющую совесть, компьютерщик направился в прихожую. Также пыхтя обулся, натянул куртку, взялся за дверную ручку… и я испугалась, что вот он сейчас уйдет, а я даже не заплатила ему и вообще, он мою развалюшку починил, а я его получается обидела.
— Подожди, а как же деньги?
— Ах, да. Я с готовностью уставилась на Мишеля, ожидая когда он озвучит тариф, но тот сунул руку в карман и, достав несколько сотенных купюр, сунул обалдевшей мне в руки.
— Вот. Но я разочарован. И ушел, оставив меня офигивать в одиночестве.
И как это понимать? И в каком смысле разочарован? Бежать я за ним, конечно, не стала — деньги верну через Королькова, заодно пусть он и разбирается, чем этот ненормальный недоволен остался. Кое-как приглушив стенания совести, села за стол и выпила две чашки чая. С конфетами. Но на душе все равно было неуютно… словно что-то не так сделала, упустила что-то. Убрав со стола, послонялась по квартире — три раза проверив заперла ли дверь, и в конце концов, приземлилась возле компа. Тот послушно загрузился с первого раза и уставился на меня неестественного синими глазами, расположившегося на экране волка. Бабушке что ли позвонить? Не так и поздно еще — начало десятого только. Вздохнув, подтянула к себе мобильник, но тот, испугавшись насилия с моей стороны, зазвонил сам. И вот уж кого я не ожидала услышать сегодня, так это Егора — думала братишка двоюродный где-нибудь развлекается с такими же подрастающими оболтусами, как он сам.
— Ты жива? — вместо приветствия поинтересовался Егор.
— А у тебя есть основания думать иначе? — уточнила я.
— Ворчишь, значит жива, — хмыкнул мелкий.
— Я не ворчу.
— Ворчишь. Как тебя только ученики терпят, — фыркнул Егор.
— Кстати, кого ты там на шесть часов записывал? Он так и не пришел, — вдруг вспомнила я о так и неявившемся ученике.
— А! Да и черт с ним! Все равно он мне не понравился — педик какой-то!
— Что, рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая? — пошутила я, размышляя как в этом, в сущности, маленьком городе много представителей сексуальных меньшинств.