Я.Т.Л.
Шрифт:
Толчок в спину заставил напрячься и выкинуть все мысли из головы. Я услышал, как к моим ногам упал камень. Резко обернулся, когда увидел в нескольких метрах Тони с его шакалами. Похоже, ринг перенесли на улицу, потому что по его глазам я мог понять, что всё закончится здесь.
– Ты ведёшь себя, словно имеешь стальные яйца, но я докажу, что ты всего лишь слабак, – кинул Тони под улюлюканье своих приспешников. Они и правда напомнили мне шакалов, которые кружат над падалью и добивают лежачего. – Бойся парень, потому что я безжалостный и не остановлюсь, пока не поставлю тебя на место. Ты научишься выполнять просьбы тех, кто стоит выше
Я не думал, что этот день может закончиться ещё хуже, но судьба умеет удивлять. Тони бросился на меня, словно зверь и он был достаточно хорош, чтобы нанести мне несколько ударов, но недостаточно опытен для такого профессионала, как я. Когда он пропустил удар в челюсть и свалился на землю, я перевернул его ткнул коленом в позвоночник, одну руку вывернул, а другой прижал его лицо к земле. Он сопел и сыпал угрозами, я сплюнул кровь заполнившую рот рядом с ним на асфальт, чувствовал, как пульсируют лёгкие, как рёбра ноют, наверняка если разденусь, увижу синяки, а лицо… оно тоже пострадало.
– Не стоит играть с тем, кто владеет техникой боя в совершенстве. Ты неплох, но для меня слишком слаб.
Когда он прорычал новую угрозу и его шакалы двинулись ко мне, я пригрозил им вырубить Тони, если нападут.
– А так играть нечестно. Пятеро против одного, а, Тони?
Дверь открылась и на парковку вышел огромный мужчина. Он увидел нас и быстро подошёл ближе. Я предполагал, что эта встреча, может окончится весьма хреново, когда глаза мужчины обследовали обстановку. Не знаю, может, он имел представление о том, кто такой Тони, потому что приказал никому не двигаться, пока я не уеду.
– Мы ещё встретимся. Я не успокоюсь, пока ты не будешь жрать землю.
– Как грубо, – утирая кровь с губы, пробормотал, вставая в полный рост.
Я бросил на него последний взгляд, завёл мотор и уехал провожаемый взглядами шестерых мужчин. Моё лицо пульсировало от толчков боли, что проносилась по коже. Тони боец, не профессионал. Зато у него тяжёлая рука.
Припарковал мотоцикл в гараже и, скрываясь в тени, хотел проскользнуть в дом, когда услышал хриплый, злой голос отца. Он ждал. И теперь мне придётся пройти через семь кругов ада за то, что моё тело пострадало. Отца не сильно волновали причины или истории он видел доказательства, а моё распухшее лицо кричало, просто вопило о том, что я переступил черту. Нарушил правила. И должен понести наказание.
– У нас с тобой договор, и ты выполняешь его добросовестно, но Корвин, не следует так жёстко относится к нашим с мамой попыткам узнать, где ты. Неужели так сложно было ответить?
Пытаясь не выходить на свет, чтобы не светиться, я тихо чертыхнулся только сейчас осознав, что выключил телефон.
– Прости, – вырвалось.
Тихий вздох отца стал для меня своеобразным сигналом. Я направился к двери, пытаясь скрыть правую сторону лица от тусклого света, что освещал дальний светильник в гараже, когда отец перехватил мою руку.
– Не поступай так больше. Мама очень переживала.
Я кивнул и ждал, когда он отпустит, но в тот день судьба решила добить меня. Мало было разочарований и боли, очередной поворот привёл к разрушению.
Отец дёрнул меня к себе, и только когда я увидел его раскрытые руки, словно он хотел обнять меня, попытался отвернуться, но было уже слишком поздно. Шок. Ярость. Боль. Да именно в такой последовательности. А потом ад взорвался под моими
Мама спасла меня от разрушительного торнадо, которым стал отец. Он запретил мне выходить. Он отменил все свои обещания, которые до этого чётко исполнял. Чтобы меня не отстранили от боя через две недели, он тут же придумал гениальный план, что мы уедем подальше и будем тренироваться вдали, иначе, как только тренер увидит моё опухшее лицо, разбитую губу, синяк под глазом, он тут же подаст документы на отмену, как участника в бою. Я вспылил тогда, но мама не позволила той ярости, стать противником гневу, который поставил против меня отец. Она стала той самой нейтральной стороной, которая потушила костёр в наших разумах и отвела беду.
– Позволь помочь, – тихо попросила она, но я только качнул головой и посмотрел на дверь.
Мама тихо выдохнула, но не стала оспаривать моё решение. Я хотел остаться один. Я хотел чувствовать агонию от каждой раны, удара и синяка. Сидел на кровати сжимая в кулаках матрац, пока взглядом сверлил дом, напротив. Свет не горел в её комнате, и я задавался вопросом дома ли Адриана? Она могла позволить себе гулять с ним. Чёрт. Рык сорвался с губ. Вот куда привела меня ревность к той, которая даже не была моей девушкой.
Звонок в дверь так поздно меня совершенно не волновал, потому я проигнорировал его. Мама наверняка уже открыла и ответила тому, кто стоял по ту сторону. Я потянул футболку, кинул её на пол чувствуя, как пульсирует кожа на рёбрах, откинулся на кровать и прикрыл глаза. С каждым моим вдохом внутри пульсировала боль. А потом я услышал тихий скрежет, словно кто-то ногтем по стеклу водит. Поднял голову и перестал дышать, когда увидел Адриану по ту сторону окна. Мои лёгкие горели оттого, что я замер как чёртова статуя, пока она махала мне рукой, приказывая помочь ей, пробраться в комнату. Сглотнул, поднялся и направился к окну. Открыл затворку, Адриана ворвалась внутрь, словно ураган. Её взгляд обследовал меня с ног до головы. Пальцы мягко едва заметно касаясь прошлись по щеке вниз, там, где болью пульсировала губа. Она сглотнула, когда её ладонь спустилась ниже по рёбрам. Я скривился, она тут же отступила.
– Зачем ты здесь? – Мой вопрос прозвучал скованно, почти жестоко, заставил её нахмуриться.
Адриана не стала отвечать. Она обошла меня и направилась в ванную. Я слышал шум воды, хлопки дверей шкафа после чего она вернулась в комнату, велев взглядом сесть на кровать. Я так измучился, что не стал сопротивляться. Адриана опустилась на колени передо мной, и это взорвало к чёрту мозг. Её движения были лёгкими, но я всё равно шипел, когда она очищала раны на лице мягкой тканью. Рёбра намазала каким-то мятным гелем и туго забинтовала, а я не мог отвести от неё своего взгляда. Смотрел как завороженный каждым её движением, и сума сходил. Каждое её касание – кислота. Они выжигали мою кожу, плавили кости и оплетали внутренности.
– Посмотри на меня, Корвин, – шепнула она поднявшись.
Я сглотнул, когда её мягкий голос прокатился по мне. Поднял голову. Адриана взяла моё лицо в ладони и сделала то, чего я не мог представить. Коснулась каждой раны, каждого синяка своими губами, словно хотела принести мне покой. И у неё получилось. Она действовала на меня как обезболивающее. И я закрыл глаза, когда она массирующими движениями втёрла мазь в кожу.
– Твой вспыльчивый характер никогда не приведёт к свету. Всегда только во тьму.