Яблочный пирог. Литературная реконструкция

Orange

У тебя репутация неблагонадежного человека, опасного.

АЛЕКСАНДР

Опасное соседство прежде дядюшку не смущало. Здесь что-то иное. Он переменился ко мне, знаешь? С тех пор как услышал, что кто-то назвал его Пушкиным-дядей. Литературная ревность взяла верх над родственными

чувствами. А ведь я полагал его своим крестным отцом в поэзии. Именно он привел меня тогда в Арзамас, о котором лицеист мог только мечтать. Мне самому никогда бы не сделать таких знакомств. Да и сам Лицей – это его протекция.

ЖАННО

А ведь многие лицеисты думали поначалу, что Василий Львович и есть твой батюшка. Он появлялся в Лицее часто, его все хорошо знали в лицо, а Сергей Львович появлялся намного реже и большинству был неизвестен. Однажды дьячок Мордан мне шепотом говорит: верно ли, что Пушкин незаконнорожденный?* Я удивился, как так. А вот, говорит, Александр «Сергеевичем» значится, а приезжает к нему все время отец по имени Василий Пушкин. Верно, не обошлось без красавицы-турчанки, оттого волосы у Пушкина тёмные и курчавые. Я расхохотался и объяснил ему, что это дядя твой.

* Дьячок Мордан – это прозвище лицеиста Модеста Корфа, однокашника Пушкина по Лицею.

АЛЕКСАНДР

Я не слышал эту историю. Чего только не узнаешь десять лет спустя.

ЖАННО

Наверное, не нужно было рассказывать?

АЛЕКСАНДР

Ничего. У Корфа в голове всегда была мешанина страшная. Кстати, дядюшка по сей день должен мне сто рублей, данные мне на дорогу отцом при отъезде в Лицей. Получил на сохранение, да так никогда и не вернул. С тех пор проценты набежали, и сумма возросла

рублей до двухсот. С алгеброй я не в ладах, но все свои долги и долги чужие на память помню и вмиг могу пересчитать. Надо бы взыскать. Поручу в шутку кому-нибудь из московских. Хотя и ты же теперь москвич?

ЖАННО

Нет уж, увольте меня от таких родственных долгов. Предпочитаю долги неденежного свойства.

АЛЕКСАНДР

Долги чести? Есть у меня в Москве один не отданный должок. Что там Толстой? [64]

ЖАННО

Американец? Твой визави?

АЛЕКСАНДР

Он самый. Продолжает злословить на мой адрес?

ЖАННО

Боюсь, что он и думать забыл про тебя. Только за прошлый год стрелялся раз восемь.

64

Пушкин справляется о графе Федоре Толстом – Американце, с которым его связывали в 1820-е годы отношения непримиримой вражды, а в 1830-е – чувства самой нежной дружбы. Как изменчивы наши пристрастия.

АЛЕКСАНДР

Но я-то все помню, и про Чушкина, и про розги. Когда и если я буду на свободе, да появлюсь в Москве, будешь ли ты моим секундантом?

ЖАННО

Не советую тебе снова впутываться в это дело. Если тебе разрешат вернуться в Москву, то следует вести себя благоразумно и благопристойно, а не ввязываться в дуэли. Что будет, если через неделю после возвращения ты убьешь самого Толстого?

Конец ознакомительного фрагмента.