Яблоки Тьюринга
Шрифт:
и близко нет.
Потому-то сегодня, понял я, Уилсон ко мне и обратился.
– Хочешь, чтобы я прогнал твой внеземной сигнал через мои компьютеры, так?
– спросил я. Брат моментально поймал меня на крючок, но я не собирался это
признать. Пусть я и отказался от научной карьеры, но, думается, любопытство горело во мне ничуть не меньше, чем в Уилсоне.
– И как ты предлагаешь мне получить
разрешение?
Он отмахнулся от этого вопроса как от несущественного.
– Что мы ищем, так
ту программу, которая выискивает шаблоны моего использования транспортных карт, в любом случае можно адаптировать для поиска корреляций в сигнале "орлят".
Вызов беспрецедентный!
– Вообще-то, это не так уж плохо. По-видимому, пройдут годы и поколения, прежде чем мы расшифруем сигнал - если вообще расшифруем. Как поколениям эпохи
Возрождения потребовалось определённое время, чтобы оценить наследие античности. Фактор времени послужит профилактикой культурного шока.
– Ну так что, Джек, нарушишь за меня правила? Ну давай, решайся. Помнишь, как говорил отец? Загадки вроде этой - вот что мы решаем. Мы оба попробовали
на вкус яблоки Тьюринга...
Не сказать, чтобы в нём совсем уж отсутствовала хитрость: он знал, чем меня привлечь. Однако, насчёт культурного шока он оказался неправ.
2029
Двое вооружённых полицейских сопровождали меня в коридорах Института. В огромной стеклянной коробке не было никого, кроме меня, полицейских и служебной
собаки. Снаружи было солнечное утро холодного весеннего дня, на синем небе ни облачка - все они разбежались от внезапного сумасшествия Уилсона.
Уилсон сидел в проектном офисе Кларка, за монитором на котором пробегали данные. Он обложил себя вокруг талии пластинами семтекса, а в руке зажал взрыватель.
Мой брат, в конечном итоге опустившийся до террориста-смертника. Полицейские остались далеко снаружи.
– Мы в безопасности, - сказал Уилсон, оглядевшись.
– Они нас видят, но не могут слышать. Насчёт этого я спокоен. Мои файерволлы...
Когда я шагнул к нему, он поднял руки.
– Ближе не подходи! Я взорву её, клянусь.
– Господи, Уилсон.
Я замер и умолк, усилием воли заставляя себя успокоиться.
Я знал, что мои парни, теперь подростки, смотрят за каждым движением по шпионским новостным каналам. Может быть, никто нас не услышит, но у Ханны -
прелестной одиннадцатилетней девочки - достаточно друзей, умеющих читать по губам. Уилсону такое никогда не приходило в голову. Если мне предстояло умереть
сегодня рядом с моим сумасшедшим братцем, я бы не хотел, чтобы дети запомнили, что их отца сломил страх.
Я уселся так близко к Уилсону, как только
тёплых банок содовой. Думаю, теперь я всегда буду ассоциировать тёплую содовую с Уилсоном. Я взял одну бутылку, открыл крышку, глотнул. Вкуса я не почувствовал.
– Хочешь содовой?
– Нет, - горько ответил он.
– Будь как дома.
– Ну что ты за придурок, Уилсон! Как ты до такого докатился?
– Сам должен знать. Ты мне помог.
– И видит Бог, жалею об этом с той самой минуты, - огрызнулся я.
– Ты втянул меня в это, идиот. А после того случая во Франции каждый псих на планете
хочет меня прикончить. И детей. Мы под защитой полиции.
– Не надо меня винить. Ты сам вызвался мне помочь.
Я уставился на него во все глаза.
– Это называется лояльность. Ты её начисто лишён, но в других считаешь это качество слабостью, которой надо пользоваться.
– Да, неважно. Какое это имеет значение? Послушай, Джек, мне нужна твоя помощь.
– Я смотрю, это входит в привычку.
Он посмотрел на экран.
– Мне нужно, чтобы ты дал мне время, шанс завершить проект.
– Почему меня должен заботить твой проект?
– Это не мой проект! Он никогда им не был. Ты ж наверняка это понимаешь. Это "орлята"...
За три года, которые прошли с того времени, как я начал прогон сигнала Уилсона на больших компьютерах Хоум-Офиса под Новым Скотланд-Ярдом, всё изменилось.
Я действовал под носом у начальства и без их ведома; они бы никогда не подвергли драгоценные сверхохлаждаемые мозги риску встречи с неведомым. Что же,
Уилсон был прав. Моя программа обработки быстро обнаружила повторяющиеся сегменты, кусочки организованных данных, различающиеся лишь в деталях.
Именно Уилсон высказал гениальную догадку, что эти элементы - кусочки исполняемого кода, программы, которую можно запустить. Брату казалось, что даже
в странном изменчивом языке "орлят" он видит циклы, выражения начала и прекращения действий... Математика может быть универсальной, а может нет - но компьютерные
вычисления, похоже, универсальны: Уилсон обнаружил машины Тьюринга, глубоко запрятанные в коде инопланетян.
Мой брат перенёс сегменты на один из языков программирования и запустил их на отдельном процессоре. Оказалось, что они чем-то напоминают вирусы: стоит
запустить их на почти любом компьютере, как они начинают самостоятельно организовываться, исследовать окружение, размножаться и расти. Они обращаются к
скачанной со звёзд базе данных. Затем они начинают задавать вопросы операторам: обмен простыми "да-нет", "истина-ложь" быстро вырастает в общий язык.