Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона
Шрифт:
Всего у них двенадцать каналов – «Наука и техника», «Мир животных», «История человечества», «Искусство и культура», «Космос», «Путешествия», «Жизнь знаменитых личностей», «Инопланетные цивилизации», «Микромир», «Кино и спорт», «Бездна информации» и «Разные интересные факты».
За последние недели «Мегамайнд» уже неоднократно выпускал передачи о других мирах, созданные с моей помощью, и даже сделал целый фильм непосредственно обо мне, так что я успел стать знаменитостью. Но я даже не подозревал, что самый главный человек в этой организации – внук императора.
– Вон
Я молча двинулся в указанном направлении. Мне просто было все равно.
– Эй, патрон, я сориентировался, – минут через пять похвастал Рабан. – Это вариант Земли. Форма материков немного другая – Южная Америка вдвое уже, Гренландия на тысячу километров южнее, Новой Зеландии нет вообще, зато в Индийском океане два больших острова… Время – конец одиннадцатого века. Европейская история практически повторяет историю твоего мира, хотя есть и исключения.
– Одиннадцатый век… – задумался я, припоминая историю Средних веков. – А крестовые походы уже начались?
– Пару лет назад начался первый. И мы сейчас как раз в центре событий – на востоке Средиземного моря, чуть севернее Иерусалима. Палестина здесь называется Палестой, а войсками из Южной Франции командует не Раймонд Тулузский, а Пипин Воин Божий, но все остальное никто не отменял. Крестоносцы пока что в полном триумфе – всех побеждают. Если все пойдет так же, как в твоем мире, через несколько лет здесь будут их провинции, а всех сарацинов прижмут к ногтю…
Но тут я и сам увидел, как местных сарацинов «прижимают к ногтю». Дымки, замеченные зорким принцем, шли от подожженной деревни. Той ее части, что могла гореть. При постройке здешних зданий в основном использовались камень и глина, но имелось и несколько деревянных строений.
А на улочках вовсю шли сражения. Несколько десятков деревенских ополченцев, вооруженных в основном мотыгами и топорами, кое-как махались с доброй сотней закованных в броню ландскнехтов. Европейские воины по большей части были пешими, хотя кое-где гарцевало несколько конных рыцарей.
Вооружены они тоже были куда лучше своих противников – имелись и лучники, и меченосцы, а уж рыцари и вовсе представляли собой нечто вроде танков средневекового масштаба. Даже не будучи специалистом, нетрудно было понять, чем эта битва закончится. И ждать явно оставалось недолго.
– Надо им помочь! – немедленно вскинулся Сигизмунд, опуская шлем скафандра на его законное место и вытягивая из кармана испаритель.
– Кому именно? – с легкой долей сарказма уточнил я.
Мне простительно – я уже привык, что в древние эпохи грабежи и убийства – дело житейское. Сегодня европейцы арабов терроризируют, завтра арабы европейцев… Иногда бывает, что кто-нибудь перегибает палку, и тогда целый народ исчезает с лица земли, но это событие сравнительно редкое.
В более поздние эпохи войны тоже дело нормальное. Только там они либо настолько всесокрушающи, что становятся настоящим бедствием, либо тщательно ретушируются, называясь как-нибудь вроде «миротворческой миссии».
В мире Сигизмунда они опять-таки и не подумали исчезнуть, просто их перенесли в космос.
– Крестьянам,
– А почему?
– Потому что те, другие, начали первыми, – удивленно посмотрел на меня Сигизмунд. – А еще потому, что крестьян меньше и они плохо вооружены.
– Ладно, твое высочество, как скажешь, разомнем крылья, – не стал спорить я. – Только шлем не снимай и близко не подходи. А то убьют тебя, чего доброго…
Мне и самому уже давно хотелось размяться. Я расправил крылья и легко взмыл в воздух. Поднялся повыше и уже оттуда на бреющем полете спикировал в направлении сражающихся.
Крестоносные бандиты только сейчас заметили явившееся к их противникам подкрепление и возбужденно заголосили, даже прервав на некоторое время бой. Равно как и мусульмане – они тоже ошеломленно опустили свои палки и начали пялиться на меня. Мы успели вовремя – не пройдет и получаса, как бой закончится полным разгромом феллахов, а крестоносцы начнут грабить дома и насиловать женщин.
Ну, как говорится, хрен им в сумку…
Вопреки обыкновению, я не понял ни единого слова из воплей европейцев – мы высадились в Палестине… Палесте, то есть. Следовательно, и понимать я мог только местное население арабских кровей. Но все же моего предельно ограниченного знания французского, или на каком там говорили эти уроды, хватило, чтобы понять, что они принимают меня за дьявола.
Я решил показать, что они не ошибаются.
Сделав пару кругов над опомнившимися и вновь принявшимися сражаться людьми, я сложил крылья и резко пошел вниз, в сторону самого толстого рыцаря. В последний момент я отвернул в сторону, уворачиваясь от его копья, которым он удивительно ловко попытался меня проткнуть, и полоснул когтями по древку. Наконечник упал на землю, оставив владельца беззащитным, и я ударил его в грудь.
Оставив своего первого убитого пускать кровавые пузыри, я двинулся дальше. Еще трижды я поднимался и снова падал, каждый раз забирая одну-две жизни. От стрел я и не пытался уворачиваться – эти заостренные палочки не могли меня даже поцарапать. Но когда я опустился в четвертый раз, какой-то ландскнехт дотянулся до меня своим моргенштерном, и я был вынужден приземлиться – он испортил мне финальный маневр.
Конечно, можно было немедленно взлетать в небеса, но солдаты, сообразив наконец, что я и есть их главный противник, всей кучей поперлись на меня. Они только мешали друг другу, а я легко успевал уворачиваться от их ударов (неплохих, надо сказать), разрезать мечи и кольчуги на железные брызги и вспарывать мягкую плоть.
А потом я и вовсе превратился в один большой миксер, с жуткой скоростью завертевшись вокруг своей оси. Мои руки мелькали в воздухе быстрее, чем вертится колесо автомобиля на полной скорости, кровищи было, как на мясобойне…
Хвост тоже стрелял то туда, то сюда, каждый раз протыкая кого-то насквозь. По-моему, они чаще погибали непосредственно от укола, чем от яда, который мое жало впрыскивало.
А еще я разок плюнул, любуясь, как у двух ландскнехтов лица превращаются в сюрреалистическую картинку.