Яд из бездны
Шрифт:
Под тяжестью тел железная балка, поддерживавшая перемычку, протяжно заскрежетала, прогнулась и словно матерчатая полоса завернулась на бок, опрокидывая рычащую от безумного голода свору каннибалов. Упыри посыпались в реку как с дерева перезревшие груши, многие, что ещё не ступили на перемычку по инерции или подталкиваемые сородичами падали следом. А потом рухнула вниз и сама балка, навсегда разорвав мост пополам.
– Вот вам суки!
– злобно процедил Некрасов.
– Теперь не побегаете.
Он покосился на Веню и выжал улыбку.
– А ты ничего,
– прошептал он.
– Только не нужно расслабляться, кто знает что там впереди.
– Давай поскорее перейдём этот мост, - отозвался коротышка.
– По правде говоря я несколько утомился.
– Это тебе, - Некрасов протянул свой пистолет.
– Всё равно мажешь! Отдавай свой автомат!
Глава 26
1
Жарило солнце. По лицу градом катился пот. От почерневших, грязных кузовов автомобилей несло удушливым запахом горячей резины.
Фаги ошивались где-то рядом, — об этом свидетельствовали отрывистые вскрики и хриплое нечленораздельное бормотание. Каждую секунду в поле видимости могла показаться косматая башка какого-нибудь грязного выродка, и тогда не отобьёшься, — где один там и другие. Слетятся на вопли как падальщики на свежий труп.
Ещё этот отвратный запах! Въедливый, заставляющий задерживать дыхание и судорожно глотать слюну, чтобы не заблевать всё вокруг. Воняло нечистотами, тленом, мазутом, воняло гниющими отходами и какой-то косметической отдушкой.
– Что за жуткий смрад?
– прошептал Зараза.
– У меня лёгкие сейчас разорвёт!
– Помолчи!
– бросил Некрасов.
– Гляди! Там какая-то табличка!
Он немного подождал, потом набрался храбрости и выскочил из-за седана. Несколько разбитых машин впереди. Врезавшийся в бетонный отбойник пассажирский микроавтобус. Метрах в десяти металлические ежи и узкий проход пропускного пункта с шлагбаумом и стоявшим за ограждением бронеавтомобилем.
Некрасов пробежал за шлагбаум и, оглянувшись, поманил Веню к себе. Толстяк вскинул руку с пистолетом и, выпучив глаза, тут же затрусил к напарнику.
«Рэмбо — мать его так!
– подумал Некрасов.
– Впрочем не без того. Этот парень пять лет выживал в одиночку! Поучится есть чему!».
Впереди оперативный простор. Беги хоть вправо, хоть влево, — все направления открыты. И всё же Некрасов пошёл вперёд, к раскачивающейся на ветру металлической табличке. Окрашенная в красный цвет, она тревожила и пугала. Тихо позвякивала, ударяясь одной стороной о железный столб. Скрипела проволокой. Тускло поблескивала остатками краски.
– Что чёрт возьми здесь было?!
– приближаясь, прошептал Некрасов.
Разросшийся кустарник и бурьян скрывали общую картину, за зеленью только серая бесконечно длинная бетонная стена с проволочной окантовкой поверху. Судя по видневшимся вдали поржавевшим крышам ангаров, это и была пресловутая промзона, о которой рассказал умирающий сектант. Только в какой-то момент, на короткий промежуток времени, она использовалась
«Карантинный резерват», - прочитал Некрасов.
– «Красный уровень опасности. Вход только в спецодежде».
– Здесь держали заражённых!
– проговорил Зараза.
– Это один из фильтрационных лагерей, в котором пытались найти вакцину от вируса...
Некрасов обернулся к толстяку и помрачнел. В том что появились такие резерваты была и его прямая вина. Долгое время он пытался забыть предысторию событий, но проклятый мозг, превративший воспоминания о тех трагических днях в условный рефлекс, не давал покоя. Ночью в душном кубрике, днём на посту он тревожил его сожалениями о невозможности повернуть время вспять.
– Пошли!
– хриплым голосом сказал он.
– Если всё сложится как надо, — скоро отдохнём, а если нет!..
Он подошёл вплотную к забору и посмотрел по сторонам. Въезд располагался метрах в двадцати от моста. Удобно и практично с точки зрения людей принимавших решения пять лет назад. Полный контроль над переправой и большие площади для организации резервата. Только ничего не помогло.
– А если не сложится, что тогда?
– спросил Зараза.
– Грохнут нас и прикинут земелькой, - отозвался Некрасов.
– Чтобы не воняли на всю округу.
Зараза снова наступил на пятку. Привычка толстяка укорачивать дистанцию до минимума снова начинала действовать на нервы.
– Не нравится мне такой расклад!
– прошептал он.
– Почему нас должны грохнуть?
– Потом объясню! А пока заткнись!
До слуха стали доносится тревожные звуки. Какой-то ублюдок тащился по щебню обочины и шаркал левой ногой, загребая рваным ботинком придорожные камни. Он рыскал мордой, посматривал по сторонам и приглушённо мычал, стараясь выяснить откуда доносится столь соблазнительный запах свежатины.
Толстяк встрепенулся и побледнел. Некрасов легонько пихнул его локтем. Дёргаться было опасно, уж лучше затаиться и выждать. Пусть это серое чучело пройдёт мимо, — глядишь, не заметит, да и они на боеприпасах сэкономят.
Кусты бирючины неплохо маскировали, помогал и ветер дувший в их сторону. Но недооценивать упыря не стоило. Эти твари давно приспособились к охоте и обладали потрясающими инстинктами. Собственно кроме инстинктов у них ничего больше и не было. Всё их существование основывалось на рефлексе неутолимого голода. Не будь голода и эти существа были бы самыми безобидными на планете, но...
Некрасов проследил за фагом, и когда тот направился к мосту, с облегчением выдохнул, — если и вернётся, то не скоро.
– У того утопленника к руке был привязан пластиковый пакет, - неожиданно произнёс Зараза.
– Знаешь, зачем?
Некрасов неопределённо пожал плечами и посмотрел на компаньона.
– Чтобы не промочить медикаменты, - пояснил толстяк.
– Он отправился в Мёртвый город и рисковал жизнью, чтобы кому-то принести лекарства. Может для родственника, может для другого близкого человека, но для него это было важно.