Яд ревности
Шрифт:
– Фоторобот ее есть?
– Есть, да толку мало. Килограмм косметики на лице, умоется – не узнаешь.
– А летуны эти? Заметили что-нибудь?
– Тоже мало чего. Парочку на берегу видели, но внимания особого не обратили, привыкли уже к зрителям. И съемки в тот день никто из них не вел. Один видел, как девчонка вдруг побежала к кустам, так верите: говорит, глаза отвел. Подглядывать, мол, не хотел. Деликатный… Другой видел, как она пересекала шоссе, но куда делась после этого, не знает.
– Так, дальше…
– Дальше водитель вызвал полицию.
Иван Андреевич болезненно поморщился и потер шею.
– Мальчонку-то опознали? Как он на крыше оказался?
– Опознали сразу же. Саша Кутмин, тринадцать лет. Он живет… жил в этом доме. Мать бегала по двору, искала его… Он от нее сбежал. Он от нее часто бегал, она допекала его излишней опекой… Вот он и полез на крышу…
– Ох-хо-хо! – Иван Андреевич опять потер шею. – Отца-то нет, что ли?
– Отец, Алексей Кутмин, кстати, бывший сотрудник полиции, опер, не поладил с начальством, ушел… Сейчас – сотрудник МЧС, был в командировке, в области, там сейчас горят леса. До него удалось дозвониться к вечеру, а приехал он только в середине следующего дня.
– Не позавидуешь мужику, – вздохнул Иван Андреевич.
– Да не говорите, – согласился Владимир Ильич. – Сын погиб, а жена, похоже, умом повредилась. Сейчас в психушке, и врачи никаких надежд не дают. Но мужик сильный, с головой в горе не ушел, и с его приездом ситуация получила дальнейшее развитие. Эх, если бы удалось его раньше вызвонить!
– В смысле? – не понял Иван Андреевич.
– Отец мальчика, когда узнал о гибели сына, прислал нам ролик… Сейчас я загружу его на ваш компьютер… Видите?.. Обратите внимание на время – снято в момент убийства Смышляева!
Иван Андреевич внимательно вглядывался в экран.
– Ч-черт! Это же снайпер!.. Момент выстрела!.. Поворачивается… Лицо! Лицо как на ладони!..
– Этот ролик мальчик прислал отцу в тот день. – Владимир Ильич сел на свое место и закинул ногу на ногу. – Но отец был занят и открыл видео только вечером. Ничего не понял, стал звонить сыну, но тот уже не отзывался…
Иван Андреевич пощелкал кнопками компьютера, и лицо снайпера замерло на экране, увеличилось и приблизилось.
– Телефон мальчика нашли?
Владимир Ильич молча покачал головой.
– Значит, убийца его забрал. – Иван Андреевич неотрывно смотрел на экран, словно стараясь запомнить застывшее на нем изображение. – Он знает, что мальчонка его снял… И что разослал… по крайней мере, предполагает… Он только отцу ролик послал?
– Нет, еще троим дружкам… у них уже изъяли…
– В интернет не слили?
– Клянутся, что нет, не успели.
– Ладно… В розыск объявили?
– Конечно. Эх, если б сразу этот ролик к нам попал, может, по горячим следам бы взяли. А так… видимо, из Нижнереченска он ушел, просочился… Результатов пока нет…
– Как думаешь, что он теперь будет делать?
– Ну,
– Ну, долго-то в берлоге не пролежишь…
– Не забывайте, что у него есть сообщница, есть кому поесть-попить принести. Но вечно лежать, конечно, не станет. Я думаю, он будет менять лицо…
– Пластические клиники, подпольные хирурги?..
– Взяты под наблюдение…
Иван Андреевич встал из-за стола и заходил по кабинету, хмурясь и покусывая губы.
– Мало у нас времени, Володя, – сказал он, останавливаясь напротив. – Ищи его! Пока у нас есть его лицо – ищи! К каждому пластическому хирургу мента не приставишь. Найдет лазейку, поменяет личину и уйдет! А ведь он ребенка убил! Ищи! Заказчиков ищи, посредников! Грош нам с тобой цена, если мы его не найдем!
Сера сидела поперек кресла, перекинув ноги через подлокотник. Поза оказалась неудобной, но менять ее было лень. На животе у нее стоял ноутбук, на экране которого застыло лицо Мора. Сера не подозревала, что это же лицо, в том же ракурсе, красовалось сейчас на экране в одном из столичных кабинетов, хозяином которого был человек по имени Иван Андреевич.
На Сере были только шорты и майка, но это не спасало от жары. Она завидовала Мору, который валялся на диване в одних трусах, и мысленно проклинала эту чужую квартиру, в которой не было кондиционера.
Мора она тоже мысленно проклинала. Это по его вине они сейчас были как в ловушке в этой неуютной конуре, одной из тех бесчисленных съемных халуп, которые они беспрестанно меняли, нигде не задерживаясь надолго.
– Сера! – подал голос Мор. – Сбегай за пивом, а? За холодненьким!
– А пятки тебе не почесать? – огрызнулась она. – Совсем сдурел? Тебя от пива развезет, а сейчас голова должна быть ясной.
– Раскалывается эта голова! И вообще, имею право! Отходняк у меня!..
Сера повернула голову и в упор глянула на Мора.
– Ты ни на что не имеешь права! Ты облажался! Ты сделал так, что твои фотоморды висят сейчас на стендах во всех полицейских участках и тебя ищут на просторах всей страны!
Пружины дивана угрожающе скрипнули. Мор одним движением взметнул себя вверх, перелетел через комнату и навис над Серой.
– Хватит выклевывать мне мозг, – прошипел он, по-собачьи поднимая верхнюю губу и ощеривая острые белые зубы. Его светло-голубые глаза с крохотными зрачками впились в Серу.
Сера поморщилась от запаха пота. Вообще-то она старалась не связываться с Мором, не злить его. Она никогда не забывала о смертном холодке в затылке… Но сегодня ей не было страшно. Мор в ее руках. Ему одному не выбраться. Каким бы психопатом он ни был, а своей жизнью дорожил, уж ей ли не знать! И пока они не выберутся из страны, он ее пальцем не тронет!
Настанет день, и она его убьет. Убьет и станет свободной. Свободной от его тупого упрямства, животного эгоизма, от его зверских шуточек, пошлого жмотства. Как она устала от всего этого!