Яд-шоколад
Шрифт:
Экспертиза лоскутков с вышивкой описывала предмет тоже осторожно: «по составу лен-хлопок, предположительно, это кусок, вырванный, не вырезанный (обратите на это особое внимание!), из чехла диванной подушки».
В следующем экспертном заключении исследовался хлыст. Вывод короткий: современное изделие. Изготовлено из полимера и полимерных нитей высокого качества. Хлыст не предназначен для использования в конном спорте или дрессировке. Это «эротический будуарный аксессуар», предмет из ассортимента секс-шопов.
Экспертное заключение по маленькому обрывку картона оказалось самым подробным. Сначала шло детальное описание,
Вывод же оказался убийственно кратким: Пистон.
Катя открыла фотографию. Пистон… А что это такое? Хоть бы написали для чего это? Пистон… Столько исследовали, чтобы понять, что же это за «мусор» такой, а вывод столь непонятный. Что с ними делают, с этими пистонами в обычной жизни?
Она тщательно перефотографировала все снимки своим планшетом и на ксероксе сняла для себя копии с экспертных заключений. Затем она отнесла документы и альбом в архив, снова расписалась в журнале. Выпила кофе с пирожным эклер в главковском буфете.
И весьма решительно направилась к полковнику Гущину за ответами.
Глава 12
Ранние роды
В приемной у полковника Гущина трезвонили телефоны, старая верная секретарша едва успевала отвечать. Кате она сначала кивнула, приветствуя, затем подняла руку в предупреждающем жесте, замотала головой и подняла мохнатые почти мужские не выщипанные брови.
Катя поняла язык жестов так: Гущин один перед совещанием в кабинете, но момент самый неподходящий. Однако любопытство гнало ее вперед, и она открыла дверь кабинета.
Там тоже трезвонили телефоны — и «Коралл», и городской, и мобильный. А Гущин, все еще простуженный, охрипший, сидел и правил в последние минуты перед совещанием свой доклад о работе управления криминальной полиции.
— Федор Матвеевич, здравствуйте!
— Потом!
— Федор Матвеевич…
— Екатерина, зайди позже.
— Федор Матвеевич, у меня срочные вопросы, статья горит!
— Я занят, у меня доклад на совещании через сорок две минуты!
Катя глянула на часы на стене.
— Вы все успеете, а я быстро вас поспрашиваю, у меня статья горит. Вы пишите и отвечайте машинально.
Гущин воззрился на нее сквозь очки. На лице — целая гамма невысказанных чувств. Кто бы другой перетрусил, что его сейчас пошлют куда подальше, — только не храбрая Катя!
— Федор Матвеевич, я сейчас фотографии смотрела с вещдоками и заключения экспертов. Это которое под кодовым названием «Мусор». Спасибо вам, конечно, что меня ознакомили. Только я ничего не поняла.
— И мы не поняли в процессе расследования. Это находили на всех местах убийств. Осталось неразъясненным. Там же сказано. А по-моему, и время тратить на разъяснения нечего, Шадрин сумасшедший.
— Да, я тоже так подумала. Но там такие обстоятельные экспертизы. Вы так все это изучали, так долго, так детально… этот мусор. Искали какие-то связи, ассоциации?
Гущин остервенело правил доклад. На Катю недобро глядела его глянцевая лысина.
— А зачем приезжали из орловской психиатрической врачи? — задала Катя следующий вопрос.
— Уголовное дело смотреть.
— А
— Они же его там лечат и изучают заодно. Докторскую, видно, главврач намылился писать или что-то для симпозиума.
— Но у них ведь там есть копии многих документов из дела.
Нет ответа, лишь шариковая ручка черкает по бумаге, правит текст доклада.
— А вот я в Новокосине побывала. Шикарный домина у них, его мать сказала, это им сестра подарила. Маньяку, и такой подарок!
— Да, сестра. Она вдова богатого бизнесмена. Сестру младшую она любит, они всю жизнь вместе, это мы тогда на следствии выяснили. Предоставила новое место жительства. Без этого вся программа защиты к черту летит. А они сами ничего не могли толком сообразить тогда. А так у нас теперь гора с плеч.
— Его мать сказала, что он… Родион Шадрин, оказывается, вызывался на допрос в мае. Его водил отец к следователю.
— Да.
— Федор Матвеевич, объясните, пожалуйста, я не понимаю.
— А что тут понимать? Он ведь почти сразу попал тогда в поле нашего зрения. После второго убийства этой Елены Павловой. Она продавщица из супермаркета в торговом центре, ну тот, который возле Кольцевой в Люберцах. Работает круглые сутки. Убийство произошло в семь вечера, труп обнаружили через час. Сразу ввели план-перехват, бросили туда все патрульные машины, две опергруппы. Блокировали весь район — там эти огромные магазины. Строительный, электроники, мебельный. Народу и вечером полно всегда. Начали проверять документы у мужчин — это стандартная процедура по серийным убийствам, еще со времен Чикатило, очень действенная. Кто оказался в непосредственной близости от места убийства. Оттуда слинять можно либо на машине своей, либо на городском транспорте. Не у всех, конечно, проверяли, там уйма народа. Но у Шадрина проверили. Патрульный молодец! Почему-то он сразу Шадриным заинтересовался тогда.
— Но ведь следов крови на нем он не увидел?
— В тот вечер шел дождь, все в куртках, в плащах, под зонтами. Короче, патрульный проверил у него документы. Потом там его отец подошел.
— Отец Шадрина?
— Да, сказал, что вроде как они приехали что-то покупать и сын потерялся в магазине. А через два дня, когда данные обработали на компьютере и отправили по всем управлениям, следователи начали приглашать на допрос всех, у кого проверяли в тот вечер документы. Тогда следователь, как увидел, что парень аутист, даже на допрос за ручку с отцом явился, решил, что… в общем, он тогда его отпустил. На допросе не сумел никакого контакта установить — мол, аутист, что с него возьмешь. А мы лопухнулись. Дали ему возможность еще убить дважды после этого.
— А камеры наблюдения что показали?
— Ничего для нас полезного. Ты дашь мне наконец возможность работать спокойно над докладом?
— Да вы исправляете, вон все исчеркали. И зачем столько правок? Надо говорить всегда по первому варианту, он самый прикольный, — Катя указала на скомканные листы бумаги в мусорной корзине. — Федор Матвеевич, а лифчик?
— Какой еще лифчик?!
— Лифчик, мать Шадрина сказала. У него в сумке нашли.
— А, это… Это предмет нижнего белья. Он его срезал с тела лейтенанта Марины Терентьевой. Пока срезал, сволочь, поранил ей всю грудь… Ты что, хочешь, чтобы мы гласности предали тот факт, что он срезал с тела лейтенанта полиции предмет нижнего белья и носил его с собой как фетиш?