Яд власти.
Шрифт:
Необразованные простолюдины до жути суеверны. Горожане на все сто уверены, что витус Умелец самый настоящий колдун. Будто он по ночам летает вокруг Утёса и может одним взглядом разрубить человека на две аккуратные половинка. И много ещё всякой чуши в том же духе. Так почему бы Великому Сахему не явиться в качестве приведения самого себя?
– Теперь вас матушка родная не узнает, - заметил Жуан.
– Отлично, - витус Умелец бросил коробочку с разведённым мелом на ближайшую полку. – Быстро освобождай стол и открывай окно.
Жуан, выполняя приказ, быстро
Между тем витус Умелец аккуратно размотал бухту и разложил верёвку на полу ровными рядами. Один конец он привязал к бронзовому крючку.
– Отлично. В сторону, - приказал витус Умелец.
Сахем, намотав на левую руку несколько витков, резким взмахом выбросил свободный конец верёвки в открытое окошко. Приглядывая, чтобы витки не запутались, витус Умелец быстро выпустил наружу всю верёвку. Последним за подоконник зацепился двулапый крючок.
Связав плащ широким кольцом и запихнув коробочку с мелом в карман брюк, витус Умелец забрался на стол. Но, взявшись левой рукой за крюк, обернулся.
– Ну вот и всё, Амзон, - Сахем широко улыбнулся. – Большой мир ждёт меня. Пожелай мне удачи и держи крюк, чтобы не соскочил.
– Витус! – воскликнул Жуан. – Это же опасно. У вас за спиной пятидесятиметровая пропасть.
– Мне ли боятся смерти, Амзон, - витус Умелец печально улыбнулся. – Когда я спущусь, затяни верёвку обратно.
– А что мне с ней делать?
– Что хочешь, - бросил витус Умелец. – Можешь продать, сжечь, съесть – мне без разницы. Да, разрешаю тебе записать в истинную историю всё, что ты здесь увидел и чему стал свидетелем. Пусть потомки узнают, как Великий Сахем, через маленькое окошко в зимнюю ночь, убежал с Утёса, который сам же построил. Удачи.
На прощанье витус Умелец протянул руку. Жуан осторожно пожал её и едва не вскрикнул от боли. Великий Сахем, как самый настоящий воин, сжал кисть.
Витус Умелец ногами вперёд протиснулся в окошко и повис на веревке.
– Пока! – крикнул витус Умелец. – Как знать, может мы ещё свидимся!
Перебирая руками, витус Умелец быстро утонул в чёрной бездне за окошком. Жуан, выполняя приказ, старательно навалился обоими руками на бронзовый крюк. Верёвка ещё какое-то время елозила туда-сюда по ту сторону окошка, но вскоре успокоилась.
Для верности Жуан сосчитал в уме до пятидесяти и лишь после осторожно потянул толстую верёвку на себя. Крюк, получив слабину, тут же соскочил с каменного подоконника и едва не улетел в темноту. Буквально в последний момент Жуан успел схватить его за лапу и прижать к подоконнику.
К счастью, витус Умелец уже спустился на дорогу между ступенями, или, если к несчастью, сорвался. О втором лучше не думать. Жуан, налегая всем телом, кряхтя и проскальзывая на запорошенном
С горем пополам, охая от сильной боли в спине, Жуан еле-еле затащил в кабинет все пятьдесят метров. Перекрученной чёрной змеёй толстая просмолённая верёвка наконец-то успокоилась на мокром полу. Жуан с преогромным облегчением захлопнул окошко. Злой ветер тут же перестал закидывать в кабинет охапки снежинок, но легче на душе не стало.
Кто бы мог подумать, Жуан, тяжело дыша, без сил плюхнулся на стул. Только что, собственными руками, помог единственному и неповторимому Великому Сахему сбежать с Утёса. Что же теперь будет с Вилурой? Через какие тяжкие испытания ей теперь предстоит пройти? До самого последнего момента в душе теплилась крошечная надежда, что витус Умелец одумается и вернётся на свой каменный трон. И тогда в стране вновь воцарятся мир и порядок. Но! Не судьба.
Глава 10. «Бегство с Утёса».
Это даже хорошо, что снаружи темно, валит снег и бесится ветер. Когда вокруг тебя одна свистящая муть, как-то не верится, что под ногами пятидесятиметровая бездна, узкая дорога вдоль Утёса и ещё пятьдесят метров. Саян, обхватив толстую верёвку руками и ногами, осторожно скользит во тьме на диком ветру. Тёплое пятно света из окошка быстро потускнело, задёрнулось белой рябью и пропало.
Прилипший к верёвке снег немного подтаял и тут же быстро застыл. Гудящие от холода ладони скользят по хрустящей корочке льда. Держаться трудно, зато спускаться легко. Ветер, зараза, раскачивает немилосердно. Саян то и дело скоблит плечами, локтями и коленями по каменному боку Утёса. Наконец ноги погрузились в маленький сугроб, ступни упёрлись в твёрдое основание.
Господи, неужели спустился? Саян с трудом отцепил руки от верёвки и сделал пару шагов вдоль стены. Левая ступня едва не поскользнулась на свободном конце. Метра три толстой верёвки лежит на дороге. Саян, скользя пальцами по каменному боку Утёса, пошёл вниз.
В снежной темноте ничего не видно. Без ориентира, без холодной громады Утёса под пальцами правой руки, можно запросто сбиться с пути. Да ещё ветер на пятидесятиметровой высоте словно зверь бешенный и очень голодный. Хорошо, что тёплый плащ по-прежнему обёрнут вокруг туловища, а то унесло бы к чёртовой матери.
Снег валит от души, но злой ветер тут же сдувает его с гладкого полотна дороги. Только возле самой стены намело маленькие сугробы, шагать легко, даже слишком. Саян, надвинув на глаза меховую шапку, движется на ощупь вперёд и только вперёд.
Наконец дорога пошла прямо, значит, он уже добрался до небольшой горизонтальной площадки на Первой ступени. Да и ветер уже не так настойчиво пытается насыпать пригоршни колючего снега за шиворот. Где-то здесь, Саян беспомощно оглянулся в чернильной темноте, должны быть ворота, а возле них часовой – первое серьёзное препятствие на пути в большой мир. Наконец где-то впереди замаячило мутное пятно света.