Ядерные материалы
Шрифт:
Замкнул дверь, обтер головку ключа носовым платком.
Поднялся на верхнюю палубу, а после направился к мостику, размышляя, чем будет чревата пропажа важной персоны. Возвращением в питерский порт? Едва ли.
Те, кто стоял за находящейся на борту контрабандой, не мог допустить возвращения "Скрябина" в порт приписки, а значит, судно так или иначе пересечет Атлантику. Кроме того, отсутствие штурмана мог восполнить он, отставной подполковник КГБ Сенчук, кто, плавая по морям и океанам, на специфике своей службы не замыкался, с любопытством и усердием постигая морские профессии, и, в отличие от большинства надменных и никчемных особистов, мог встать и на капитанский мостик,
Он отдал распоряжения вахтенному, попутно сделал замечание одному из матросов - мол, не громыхай подковами по трапам, развалишь ветерана, после чего спустился в свою каюту.
Завтрашний день обещал выдаться беспокойным, и ему предстояло как следует отоспаться.
"Скрябин", двигаясь на среднем ходу, держал курс к первой своей остановке: месту гибели "Комсомольца".
ИГОРЬ ЕГОРОВ
Он родился в добропорядочной семье советских интеллигентов, близких к кругу выездной элиты, профессиональных переводчиков, и детство его, и юность не омрачались никакими жестокими соприкосновениями с изнанкой соцдействительности, о которой он попросту не ведал до той поры, когда, благословленный идейно выдержанными папой и мамой, не очутился в голодной и суровой армии, еще, к счастью, не развращенной дикостью дедовщины, повсеместного воровства и запойного пьянства; оттрубил два положенных года, сохранив далеко не худшие впечатления от солдатского братства и службы - в ту пору реально значимой и одухотворенной необходимостью Отечеству, а после наступил полнейший раздрай: он вернулся в действительность, где властвовал закон каст, и, не имея надлежащих номенклатурных связей, предстояло либо прозябать и исхищряться в многообразном социуме обслуживания власти, либо становиться в стороне от него, обслуживая и обкрадывая уже социум.
Приземленный статус вольного разбойника, приближенного к товарному дефициту и неправедным, с точки зрения коммунистической морали, деньгам, имел преимущества, выражающиеся в доступности благ, - но и недостатки, повседневно грозившие тюремным сроком.
Власть понимала, что без теневого рынка ей не продержаться, ибо рухнет основа вечного, неподвластного никаким запретам, "купи-продай-укради", составляющего фундамент той личностной свободы, без которой - никуда!
– но незримые бойцы и строители тайного экономического фронта, согласно правилам коммунистической игры, были обязаны для ослабления иммунитета и аппетитов пройти через тернии лагерей, воспитывающих уважение к строю и отнимающих потенциал жизнедеятельности.
Это был отлаженный, практически не нуждающийся в неусыпном контроле конвейер - естественный причиндал обреченной Системы, похожий на бесконечное минное поле или же беспроигрышное полицейское казино.
И он - свободолюбивый и гордый, решивший строить жизнь не на услужении и подачках, а на удаче и кушах - естественно, подорвался.
Ему дали срок за валютные операции и спекуляцию автомобилями.
А далее была зона, тянучка серых лет, казавшихся вечностью, эпохой тоски, отмеченной каждодневным пробуждением за час до гонга, когда, выныривая из сна в вонючее тепло барака и вцепившись зубами в подушку, он бессильно и яростно мечтал о свободе, одинокий, как первый человек в аду.
Он вернулся назад, угнетенно и сломленно желая растительного бытия законопослушного барана, но нигде не мог найти хотя бы более-менее приличной работы: клеймо бывшего зэка отпугивало всех, в том числе и родителей, отвернувшихся от него, ставших чужими, но тут на свободу вышел державший зону вор, благоволивший
Он и сам не заметил, как утвердился в криминальной среде, быстро выбившись в авторитеты, научившись выживать в ПС-1, стоянной смертельной схватке с себе подобными и умело лавируя в дебрях бесконечных опасностей преступного промысла.
Вскоре, впрочем, укрепляющийся капитализм разрушил приоритеты криминального мира: презрительное отношение к коммерсантам-донорам претерпело принципиальное изменение, ибо потрошить бизнесменов становилось все сложнее, составленные капиталы преображались в реальную власть, и, для того чтобы властвовать наравне с набравшими самостоятельную силу нуворишами, надо было переходить в категорию тех же самых. презренных торгашей и ростовщиков, научившихся создавать собственные силовые структуры и опираться на государство.
Государственная идеология также претерпела изрядные метаморфозы и уже не отрицала целесообразность участия капитализированного криминалитета в большой экономике и, соответственно, в принятии совместных политических решений.
Уголовник, возглавивший банк, трансформировался в новых условиях в личность как бы исправленную и реабилитированную в прошлых грехах, а сотрудничество с правоохранителями становилось делом все более выгодным и жизненно необходимым.
И он, Егоров, был твердо уверен, что давно бы покоился на кладбище, откажись от доверительных отношений с умнейшим и всеведующим ментом полковником Кратовым.
Полковник работал в центральном аппарате МВД, обладал колоссальными связями и доступом к глобальной внутриполитической информации.
Их первый контакт произошел в тяжкое и смутное время очередной войны между группировками, и, отринь тогда Егоров услуги и советы полковника, непременно бы угодил, как понял уже впоследствии, в лакированный гроб;,но тогда, преодолев неприятие всякого рода полицейщины, повинуясь интуиции, согласился на взаимовыгодное сотрудничество и вышел в итоге победителем в кровопролитной и затяжной схватке с могучими конкурентами.
– Я не рассматриваю тебя как бандита, - сказал ему полковник.
– Ты парень с тяжелой судьбой, прошел огонь жаркий и водицу ледяную, в нынешних наших передрягах достойно выдюживаешь и, уверен, станешь со временем респектабельным воротилой. Да, с преступным прошлым, будем называть вещи своими именами. Но кто об этом прошлом вспомнит лет через пять? Подумаешь, одна судимость по упраздненным статьям... Тем более сейчас ты - помощник депутата, лидера крупнейшей партии, а завтра из помощников перейдешь в официальные заместители... С нашей, конечно, помощью, чудес не бывает. Поэтому предлагаю тебе дружбу. И это - не вербовочное предложение! Благородное паритетное сотрудничество... Хочешь отказаться? Пожалуйста. Но ты же недавно вроде окрестился? По собственному глубокому убеждению, как понимаю... Тогда тебе надо проникнуться пониманием того, что самоубийство - смертный грех! Проникаешься? Ты ведь умница, Игорек, и поздним зажиганием в мыслительном процессе не страдаешь...
– Умный человек не считает себя таковым до той поры, покуда не становится глупым, - ответил на это он.
– Правильно. Но моих слов таким замечанием ты ни в коей мере не опровергаешь, наоборот...
Ему ничего не оставалось, как только рассеянно, но и согласно кивнуть.
С тех пор номера мобильного и домашнего телефонов Кратова значились у него в памяти, как у тяжелобольного - номера телефонов "Скорой помощи" и поликлиники.
И когда полковник попросил его о немедленной встрече, он, отбросив все дела, поспешил по предписанному адресу - в один из номеров гостиницы "Москва".