Ядерные материалы

Молчанов Андрей Алексеевич

После, не обращая никакого внимания на недвижно лежащее у его ног тело, присел в кресло, снял трубку аппарата спутниковой связи, набрал номер.

Ответил дежурный адъютант генерала. Услышав его голос, Прозоров, с силой выдохнув из груди воздух, кратко, рублеными фразами обрисовал ситуацию.

Внимая робкой рекомендации продержаться как можно дольше до прихода подмоги, иронично и грустно посмотрел на Забелина.

После встал, осторожно выглянул за дверь. Команда была занята тушением пожара, и проникновение

посторонних в радиорубку, к счастью этих посторонних, осталось незамеченным.

Пара чумазых после тушения огня матросов помогали пришвартоваться к борту "Скрябина" таинственной яхте. На ее борту виднелись двое мужчин: первый лет тридцати пяти - худой, в поблекшей от солнца розовой майке, бриджах со следами машинного масла и с затушенным сигарным окурком в щербатых коричневых зубах. Второй, лет пятидесяти, отличался более опрятной одеждой, золотыми часами на волосатой могучей руке, благородной сединой и изрядной тучностью, благодаря которой, неловко повернувшись на трапе, едва не сверзился в воду. К лицу толстяка были словно приклеены непроницаемо черные солнцезащитные очки, придававшие его облику импозантность вышедшего на пенсию гангстера, что усугублялось и множеством шрамов, избороздивших загорелую физиономию.

– Теперь позаботимся о докторе, нам необходимы кадры, - сказал Прозоров, обернувшись на Забелина.
– Ты чего белый такой?

– Да спина... Ничего, сдюжу, пошли!

У каюты судового медика на табуретах сидели двое кавказцев в тельниках, с автоматами на коленях.

– Больной к доктору, - указав на Забелина, пояснил Прозоров.

Один из матросов, подергивая небритой рябой щекой в нервном тике и кося расширенным, словно вываленным из-под века глазом, отрывисто буркнул:

– К нему нельзя.

– Капитан приказал...

Второй матрос, чью заросшую сине-черной щетиной физиономию украшали солнцезащитные очки, встал, резким движением выбросил вперед волосатую лапу, уместив ее на плече Прозорова, и проговорил, словно прожевывая в губастом рту надменную фразу:

– Да ты кто такой, а?

– Хам, офицер, человек, - коротко объяснил Прозоров.

– Ты без двух минут падаль!
– Пальцы матроса, переместившись на ворот, ухватили плотную ткань, сомкнувшуюся на горле оппонента.

– Он, оказывается, драчун...
– подмигнул Прозоров Забелину.
– Только вот через "о" или через "а"?..
– И резко одернул полу своей куртки, освободившись от враждебного захвата.

– Эй, попридержи свой норов!
– прохрипел матрос, схватившись за обожженные движением грубой ткани пальцы.

Это были его последние слова: развернувшись юлой, подполковник нанес ему страшный удар в переносицу, буквально впечатав в плоскую рябую физиономию солнцезащитные очки.

Противник плашмя повалился на чисто отскобленный пол, окропив его обильно хлынувшей из носа кровью. Последующая

грузная недвижность его позы наводила на размышления о летальном исходе нокаута.

– Руки!
– заполошно воскликнул второй матрос, наставляя автомат на Прозорова.

Ничуть не смущенный данным обстоятельством, тот, разминая кисть руки и одобрительно оглядывая поверженное тело, поведал, неизвестно к кому обращаясь:

– Мой кулак - это оружие! Причем, - добавил, - смертельное! И если им наносится удар в какую-либо часть человеческого организма, надо срочно искать запчасть.

– Руки на голову! На пол!
– зашелся в визге матрос, сохранивший покуда вертикальное положение. Автомат плясал в его руках, перемещаясь то в сторону Прозорова, то Забелина.

Иван Васильевич сделал неуловимое движение рукой, выхватив из-под полы "узи", и краем глаза успел заметить, как невольно вздрогнул Забелин от оглушительно бухнувшего в тесном пространстве выстрела.

Перешагнув через повалившегося ему под ноги застреленного охранника, толкнул дверь.

На пороге стоял Каменцев.

– Вы, случаем, не ко мне в гости, милостивые господа?

– А, доктор!
– воскликнул Прозоров.
– Какая приятная встреча! Вы теперь принимаете здесь? А мы пришли вам ассистировать.

– Ожидается много пациентов?
– последовал угрюмый вопрос.

– Ну да. В основном - на прививки от бешенства. Аппараты для прививок, кивнул на автоматы, уже перекочевавшие в руки Забелина, - имеются... Вот с вакциной хило...

– Что вы имеете в виду?
– Каменцев, опасливо осматриваясь, вышел в коридор.

– С боезапасом худо. Боюсь, всех не обслужим...

– И куда теперь?
– отводя затворную раму и убеждаясь, что латунный цилиндрик патрона в стволе, спросил Забелин.

– В трюм, - ответил Прозоров.
– Я отличник прицельной стрельбы в замкнутых пространствах. Хотя в практической деятельности доводилось вести ее в основном на открытых рельефах... Что скажете, доктор?

– Скажу, - вздохнул Каменцев, - что нам нечего терять. Хотя и это у нас хотят отнять.

– Именно в трюм?
– засомневался Забелин.

– Так мне велит чутье, - сказал Прозоров, - Или самоохранительный инстинкт, как угодно.

– Конечно, я послушаюсь вас, - вздохнул кавторанг.

– Что, противно составить компанию крысам?
– усмехнулся подполковник. Ах, эти морские офицеры, белая благородная кость... Им бы на любого ворога врукопашную, с открытым забралом...

– Так нас учили.

– А вот если бы меня учили быть пушечным мясом, то вы, ваше благородие, были бы утоплены этой сворой подобно глупому котенку, - зло прокомментировал Иван Васильевич. Вперед, капитан второго ранга!

Спускаясь по узенькому внутреннему трапу в чрево судна, Забелин поведал соратнику: