Ядерный принц
Шрифт:
– Опять юннаты носятся не разбирая дороги, - сказала Вээсса.
– А как у тебя дела, Сашенька? Как работа?
– Да все нормально, - Сан Саныч прикинулся баловнем судьбы, которому море по колено, а все неприятности отскакивают от его толстой бегемотовой кожи как горох: - Защитился уже давно, был начальником лаборатории, потом надоело, разогнал лабораторию к чертям собачьим. Ездил в Америку на три месяца не понравилось. Ощущение, что живешь в лесу, шишкой причесываешься. До ужаса уныло и одиноко. Я привез им в качестве презента открытки с видами Петербурга - не поняли. Зачем им классицизм и барокко, у них маленькие уютные домики, с бассейнами, машины, газончики стриженые.
Боль с глухим стоном шевельнулась внутри - кому нужна эта бравада, когда человек смертельно одинок в этом нелепом мире. В глазах Вээссы мелькнула горькая ирония. Как и прежде, она безошибочно отделяла зерна от шелухи, видела суть проблемы, поэтому к словам своего бывшего ученика отнеслась как к бряканью пустых консервных банок. Сан Санычу даже показалось, она знает о нем слишком много. Тут он вдруг вспомнил, что у Вээссы никогда не было семьи. Ее после института, не спрашивая и не советуясь, распределили в этот ненормальный город учить детишек, и родная московская школа так и не дождалась своей новой исторички. Тот, кто был в институте другом, как прямой потомок графа не захотел добровольно лезть за колючую проволоку. Да и не смог бы, Зона не принимала бывших, она отбирала только настоящих, с безупречной анкетой.
Легким сверкающим в лучах солнца потоком сверху сыпались семена берез, ветерок укладывал их вдоль тропинок аккуратной золотистой каемочкой. Навстречу по этим золотым обласканным солнцем нитям самозабвенно вопя топали два малолетних горлопана:
– Шла кукушка мимо леса, а за нею два балбеса. Бесконечно повторяли они, захлебываясь смехом после каждой удачно произнесенной фразы.
"Кукушка", идущая поодаль, безуспешно пыталась сделать вид, что эти как две капли воды похожие на нее отпрыски к ней не имеют ни малейшего отношения.
– Т-сс, - произнесла вдруг она, и "два балбеса", наконец-то умолкнув, припали ушками к коричневым шершавым пластинкам ствола сосны, на верхней сухой ветке которой долбил, старался дятел.
– Звенит, - шепотом, широко распахнув глаза от удивления, сказал один из малышей.
Сан Саныч из любопытства тоже приложился ухом к стволу. Дерево пело, звонко откликаясь на каждый удар барабанящего клюва. Тишина вокруг, и только пульсирующим звоном поет сосна.
– Так же среди мирного покоя пульсирует твоя беда, достигает резонанса и искажает реальность... Резкая боль в мире покоя и тишины, - почему-то сказала Вээсса...
Сан Саныч ничего не ответил, но ему опять показалось, что она знает о нем то, чего не знает никто.
– Сосна поет, - продолжала Вээсса.
– Ты никогда не слышал, Сашенька, что камни сами могут передвигаться. На десятки метров в день?
– Читал что-то про выползающие за ночь на берег валуны, но как-то не верится.
– Согласно мистической философии, в Раю звери понимали человеческий язык, а камни были живыми, - сказала Вээсса.
– Они что, прыгали как лягушата?
– Может быть и прыгали, не знаю.
– А может быть, слова "живые камни" имели какой-нибудь другой смысл? Это как у нас на празднике, одна молоденькая аспирантка задает вопрос сорокалетнему ведущему сотруднику: что для вас важнее: мужской ум или мужская сила. Тот почему-то смущается и начинает краснеть, лаборатория
– Тут до Сан Саныча дошла вся бестактность этой шутки: - Простите, ради бога, я прервал Вас.
Он ожидал бурной негативной реакции, но ее не последовало. Сан Саныч удивился.
– Мы все меняемся со временем, Сашенька, - как будто прочитав его мысли, произнесла Вээсса и странные малиновые искорки мелькнули в ее глазах.
Сан Саныч согласился, но сомнение усилилось. "Тут что-то не так? Что скажешь, любезный мой?" - задал Сан Саныч вопрос тому, кто рассуждает в чужих мозгах. И получил странный ответ: "Ты прав. Это твоя беда достигает резонанса и искажает реальность."
– Так вот, - продолжила Вээсса, - Человек когда-то жил в Раю, вместе с ним жили звери, которые понимали человеческий язык, и птицы, его окружали кормящие и укрывающие растения и живые камни... И не задавай дурацкого вопроса: прыгали или не прыгали, квакали или не квакали. Я не знаю. А первый человек, я думаю, и сам этого не понимал, ведь для него это было так естественно... Однако посмотри на себя, человеку всегда чего-то не хватает. Даже когда и дети, и семья, и дом - полная чаша, если он - Человек, его тащит куда-то, выбрасывает из привычного круговорота неведомая, древнейшая бессознательная сила... Змей совратил слабую женщину. Чушь полная, вечное мужское желание все свалить на другого, во всем искать виноватого. Кто в этом мире лезет куда ни попадя, кто вечно сует нос в чужие секреты и забирается на чужие заборы? Аккуратные девочки? Неправда, девочки здесь совсем ни при чем... В общем, так или иначе, вкусив плоды познания, человек из веселой большой обезьяны вдруг сделался по разуму подобен Богу.
– Ну и почему Человека изгнали из Рая? Жил бы он там и жил, умный как бог и красивый как бог, и зверье говорящее и деревья заботливые и камни подскакивающие...
– Кому-то это не понравилось. Человека из Рая выгнали. А всех прочих сместили на одну ступень иерархии. Тогда животные перестали говорить, деревья двигаться, а камни умерли. И вот теперь во искупление человек мучается и ищет потерянный рай. Если он все-таки когда-нибудь оправдается перед Всевышним и поднимется на уровень Бога, то камни опять оживут. Кстати, в той же черной и белой магии обращаются к духам воды, земли, огня и воздуха. А если что-то имеет дух, то это что-то скорее всего все-таки живое, чем мертвое.
– А мне казалось, что потеря Рая связана с великим оледенением. Если у нас здесь в средних широтах когда-то плескалось теплое море, кишащее всякими съедобностями, качались высокие пальмы, росли бананы, ананасы, кокосы, девочки бегали в фиговых листьях или вообще без них, ну что еще надо простому человеку, а потом вдруг после какого-то катаклизма остались лишь елочки да сосенки, да колючие ежи, да зима на полгода, да злющая окоченевшая от холода жена, тут уж обязательно взвоешь про потерянный Рай.
Они снова вышли к озеру. У берега скользил мотыль: туда-сюда, туда-сюда, создавая ощущение легкой рябой сети над поверхностью. Мелкие рыбешки, выскакивая из воды, хватали мотыля на лету. После их всплесков концентрические круги расходились по озерной глади, пересекая друг друга.
– Кто знает, кто знает, Сашенька. Но девочки в фиговых листьях, фи... Вы же солидный человек, Александр.
– В голосе Вээссы слышался насмешливый укор. Эти слова соответствовали прежней Вээссе, но звучали абсолютным диссонансом для настоящей. Сан Саныч чувствовал какой-то подвох, но никак не мог понять, что же его все время настораживает.