Ядерный шантаж
Шрифт:
Глава 64
ЗАХВАТ
5.06, вторник, 10.35
По приказу Губанова Глеб Заварзин отогнал грузовик от цеха демонтажа и поставил его у ряда металлических ангаров, выстроенных в стороне от производственных корпусов. Вернувшись обратно, снял с трупа солдата его карабин, пристроил у себя на плече и встал у ворот кирпичной пристройки. Убитый часовой оказался одет точно в такую же полевую форму, какая была на боевиках. Поэтому Глебу не пришлось стаскивать форму с покойника, а затем надевать ее на себя.
Тем временем Губанов лег между рельсами
Изнутри сооружение напоминало просторный ангар или бокс для ремонта железнодорожных вагонов. Под потолком, точно над железнодорожным полотном, была закреплена металлическая балка, по которой мог передвигаться грузовой таль. С подвижной грузовой тележки свисали четыре стальных троса, заканчивающихся крюками. Рельсовая колея упиралась в массивные железобетонные блоки, сложенные один на другой. Сразу за ними друг на друга блоками располагался странный агрегат с транспортировочным полотном, которое уходило внутрь агрегата и исчезало под закрывающей его приемное отверстие бахромой из резиновых и полиэтиленовых полос.
– Моющая машина, – шепотом произнес Тарас Овчаренко.
– Дождевальная, – поправил Губанов.
Размеры приемного окна дождевальной установки позволяли загрузить внутрь устройства целый легковой автомобиль, если кому-то в голову вдруг пришла бы такая идея. Губанов подошел к установке и, раздвинув руками закрывающую приемное окно бахрому, заглянул внутрь.
– Подходящее место, – сообщил он, обернувшись к Тарасу. – Тащи его сюда.
Тарас подхватил труп часового под мышки и подтащил к дождевальной установке. Вместе с Губановым они запихнули труп внутрь моющего агрегата и, вновь расправив резиновые полосы, прикрыли ими приемное окно.
Пользуясь моментом, Губанов хотел осмотреть установку, чтобы понять, как она запускается, но не успел. Со стороны стены, в которую упирался моющий агрегат, послышался щелчок электрического замка. Губанов и Овчаренко переглянулись и бросились к бетонным блокам, в которые упиралась рельсовая колея. Они едва успели нырнуть в укрытие, как в стене открылась не замеченная ими дверь и впустила три фигуры в одинаковых темно-синих комбинезонах. На шее у каждого из вошедших висела маска респиратора, а на поясе болтались длинные резиновые перчатки.
– Дежурная смена, – еле слышно шепнул Тарас Овчаренко.
В ответ Губанов сурово взглянул на боевика и приложил палец к губам.
Тем временем дежурные привычно осмотрели дождевальную установку, и один, раздвинув бахрому, заглянул внутрь моющего агрегата.
– Мужики! Гляньте, что это?! – воскликнул он и попятился назад.
На возглас своего товарища подошли оставшиеся двое и тоже заглянули в приемное окно. В моющем отсеке, прямо на распыляющих воду форсунках, лежал человек в военной форме. Он лежал на животе, поэтому рабочие не увидели его лица, однако по позе все трое догадались, что он мертв.
– Как это?.. – произнес один из рабочих.
Закончить фразу он не успел, так как в этот момент ему в спину ткнулся ствол автомата. Рабочие
– Не двигаться! – рявкнул Губанов. – Так будет с каждым, кто попробует бежать или ослушается нашего приказа. – Для убедительности он указал на бесчувственное тело. – Кто из вас начальник смены?!
Ствол автомата Губанова уперся в грудь сначала одного рабочего, затем другого. Рабочие молчали.
– Отвечайте, или мой помощник убьет вашего парня! – потребовал Губанов.
Услышав его слова, Тарас демонстративно передернул затвор и приставил ствол автомата к затылку лежащего на бетонном полу человека. Тогда тот, что стоял слева, еле слышно произнес:
– Я.
– Отлично. – Губанов усмехнулся. – Будешь нам помогать, тогда ты и твои люди останетесь живы. А сейчас ты, – Губанов ткнул ствол автомата в грудь того, что был справа, – снимай свой комбинезон. А ты, – ствол переместился на грудь начальника смены, – раздень того парня. – Губанов дернул головой в сторону их недвижного товарища. – Шевелись! – выкрикнул он, видя, что рабочие не двигаются с места.
Лишь после этого правый начал расстегивать пуговицы на комбинезоне, а другой направился к раненому товарищу. Когда он перевернул парня на спину, тот наконец очнулся и открыл глаза. Начальник смены испугался, что его рабочий вновь попытается бежать, чем спровоцирует новую вспышку гнева у террористов. Но его опасения оказались напрасны. Парень с трудом мог шевельнуться, и начальнику смены пришлось самому раздевать его.
Первый защитный комбинезон Губанов забрал себе, а тот, с контуженного парня, передал Тарасу. Рабочим, оставшимся без комбинезонов, связали за спиной руки и заклеили рты полосками липкой ленты. После этого Губанов извлек из кармана уже наполненный двадцатимиллиметровый шприц и ввел обоим связанным рабочим по смертельной дозе снотворного. Губанов получил от Берша категоричный приказ не оставлять свидетелей. Связывание рук и заклеивание ртов заранее обреченным людям не имело особого смысла. Однако для того, чтобы начальник смены вел себя паинькой и не дергался, нужно было создать впечатление, что его самого и его людей никто не собирается убивать.
Тела пока еще только одурманенных снотворным рабочих боевики запихнули в моющий отсек дождевальной установки, куда уже спрятали труп часового. После чего Артур Губанов повернулся к начальнику смены и объявил:
– Запомни – нас интересует только контейнер! Будешь выполнять наши команды, останешься в живых, – еще раз предупредил он. – А сейчас объясни, как управлять этой установкой?
Начальник смены перевел взгляд с лиц террористов на их автоматы и принялся отвечать.