Ядерный шантаж

Москвин Сергей Львович

– Где часовые? – не разделяя восторженного возбуждения Овчаренко, спросил через стенку Губанов.

– Стоят по бокам, как и прежде.

– Их надо убрать. – Губанов вновь поднес к губам трубку и потребовал у Чернышова: – Забирайте часовых и заходите внутрь. Возле ворот вообще не должно быть ни одного человека.

Павел Чернышов послушно выполнил новое требование террориста.

– Уходят! Уходят! – закричал Тарас и, резко нажав педаль газа, направил «Урал» в открытые ворота.

Он надеялся на полной скорости преодолеть проходную, не останавливаясь, пересечь заасфальтированную площадку автостоянки у заводских ворот и выехать на спецшоссе, соединяющее вторую площадку АМСЗ с дорогой общего назначения. Однако, выехав за ворота, Овчаренко вынужден был резко ударить по тормозам, чтобы не врезаться в «Волгу», которая на выезде со стоянки не успела разойтись с «девяносто девятой» «Ладой». Узкий выезд

был рассчитан только на один автомобиль, и две машины, встретившиеся там, прочно заблокировали его. Водитель «Волги» начал нетерпеливо сигналить, требуя пропустить его машину. Водитель тольяттинской «Лады» попробовал сдать назад, но сделал это настолько неудачно, что зацепил задним бампером столб железобетонного ограждения. Испугавшись за свою машину, он резко бросил автомобиль вперед, да еще круто вывернул передние колеса. В результате его машину развернуло, и она встала практически поперек выезда. Водитель «Волги» вынужден был сам выбраться из машины и начал жестами объяснять своему малоопытному коллеге, как выехать из столь узкого проезда.

– Что там?! Почему остановились?! – раздраженно крикнул Тарасу Губанов.

– Да здесь какой-то идиот застрял на выезде! – ответил тот, сопроводив свои слова длинной нецензурной фразой.

Вынужденная остановка очень не понравилась Губанову, уж слишком сильно она напоминала ловушку. Губанов спрятал в карман телефонную трубку, а вместо нее вытащил оттуда «макарова». Вооружившись, он настороженно выглянул из-за спины привязанного к каркасу бригадира и увидел, как из ряда оставленных на стоянке автомобилей выезжает тентованная «Газель» и движется в направлении открытых заводских ворот. Из проходной навстречу «Газели» выбежали дежурный по КПП и человек, с которым Губанов вел все телефонные переговоры. Они начали кричать и энергично размахивать руками. Губанов услышал возгласы: «Стой!» Из кабины «Газели» выбрался сидевший рядом с водителем мужчина и попытался что-то объяснить дежурному. Объяснить он ничего не смог, так как в этот момент к заводским воротам подбежали пятеро спецназовцев. Двое из них подхватили его под руки и потащили прочь от ворот. Водитель «Газели» тут же сообразил, что лучше подчиниться, и начал задним ходом выезжать из ворот. В отличие от своего водителя мужчина, которого держали за руки бойцы спецназа, кричал и громко возмущался. Он энергично дергал руками и всем корпусом, но двое спецназовцев все дальше оттаскивали его от ворот…

Поравнявшись с «Уралом», Артем Ветров заорал еще громче. «Вот так, смотри на нас! – посылал он мысленные приказы притаившемуся в кузове «Урала» боевику. – Это очень интересное зрелище! Так что смотри, смотри на нас дольше!» Артем настолько вошел в свою роль, что даже лягнул ногой одного из тащивших его «альфовцев». В ответ «альфовец» чисто рефлекторно въехал Артему коленом в живот. У Ветрова даже дух перехватило от боли…

Артур Губанов сообразил, что двое спецназовцев, волокущих за руки сопротивляющегося парня, нарушили его распоряжение не приближаться к машине ближе чем на пятьдесят метров, когда те уже фактически с ней поравнялись. Профессиональный разведчик просто не мог допустить, чтобы двое вооруженных бойцов спецназа бесконтрольно перемещались возле его машины. Губанов бросился к левому борту «Урала», за который завернули спецназовцы, и приник к заранее прорезанному в тенте отверстию…

Павел Чернышов пристально следил за боевиком и, когда тот, оставив заложника, бросился к борту «Урала», поднес ко рту зажатую в левой руке радиостанцию и прокричал единственное слово:

– Пошел!

Короткий приказ Чернышова вырвался из радиостанции, лежащей на приборном щитке «Газели». Ее водитель мгновенно убрал ногу с педали сцепления и, наоборот, вдавил почти до пола педаль газа. Ориентируясь по боковым зеркалам, сидящий за рулем «Газели» прапорщик службы наружного наблюдения направил разгоняющуюся машину прямиком на остановившийся посередине автостоянки «Урал» террористов…

Наблюдая за двумя спецназовцами, обогнувшими его грузовик, Артур Губанов пропустил момент, когда выезжающая из заводских ворот «Газель» сорвалась с места. В какой-то миг Тарас Овчаренко, случайно посмотрев в зеркало заднего вида, увидел стремительно приближающуюся «Газель». Он рванул было грузовик с места, но медленно набирающий скорость «Урал» с тяжело нагруженным кузовом уже не мог избежать столкновения с разогнавшейся «Газелью». В следующее мгновение задний борт «Газели» врезался в заднюю часть «Урала».

Этого удара было достаточно для того, чтобы приникший к прорези в тенте Губанов потерял равновесие и, не устояв на ногах, упал на выстланный досками пол кузова. Еще не до конца понимая, что произошло, он поднял голову и увидел, как из-под полога, закрывавшего кузов «Газели», прямо в кузов «Урала»

прыгают точно такие же бойцы спецназа, какие сопровождали грузовик с ядерными зарядами от ангара до выездных ворот АМСЗ. Губанов мгновенно перевернулся на четвереньки и с необычайным проворством подполз к извлеченной из контейнера боеголовке. В этот момент он совершенно не осознавал, что делает. Он настолько запрограммировал себя на определенную последовательность действий в случае попытки штурма грузовика, настолько ясно представлял себе, как, крутанув колесико зажигалки, высекает огонь, а затем подносит язычок пламени к облитой соляркой боеголовке, что сейчас эта программа включилась в его мозгу, вытеснив оттуда всякую логику. При этом Артур Губанов напрочь забыл о том, что первой жертвой ядерного взрыва станет он сам, хотя и вовсе не хотел умирать.

Над фитилем зажигалки возник язычок ало-голубого пламени. Словно желая отгородиться этим пламенем от всего остального мира, Губанов протянул руку к «бочонку» с ядерным зарядом. Но преграда из огня оказалась ненадежной, ее с легкостью пробил чей-то высокий ботинок с толстой подошвой и, ударив Губанова по левой руке, сжимавшей зажигалку, отбил ее в дальний угол кузова. Губанов вскрикнул от боли и, дернув правой рукой, рефлекторно вдавил спусковой крючок пистолета, даже не осознавая, куда в этот момент направлен его ствол. В кузове «Урала» оглушительно грянул выстрел. Выпущенная Губановым пуля врезалась в металлический корпус боеголовки и, срикошетив от него, пронеслась мимо одного из спецназовцев, пробила брезентовый тент кузова и ушла в небо. В тот же миг чьи-то мощные руки схватили Губанова за шиворот и рывком оторвали его от пола. Он увидел перед собой торец стоящей вертикально боеголовки, которую ему так и не удалось поджечь. Ничего другого он уже не успел увидеть, так как все те же руки погрузили его лицо в солярку. Губанов почувствовал, как кто-то выворачивает его правую руку и грубо вырывает из скрюченных пальцев зажатый в них пистолет. Его указательный палец, оказавшийся в спусковой скобе пистолета, хрустнул и переломился в суставе. Заместитель начальника службы безопасности корпорации взвыл от боли, но вместо рвущегося изо рта крика ему в горло хлынула едкая солярка…

Предчувствуя неизбежное столкновение, Тарас Овчаренко вцепился руками в баранку, а ногами уперся в пол кабины, поэтому сумел усидеть на месте и даже не ударился грудью о руль в момент тарана. Но не он один приготовился к столкновению. Как только оперативная машина врезалась в грузовик террористов, двое «альфовцев», тащивших упирающегося капитана Ветрова, отпустили его и, развернувшись, бросились к кабине «Урала». Один вскочил на подножку водительской двери и, разбив стволом автомата боковое стекло, нацелил его на сидящего за рулем террориста. Второй «альфовец» остановился перед грузовиком и тоже нацелил свой автомат на сидящего в кабине боевика. Четкие и слаженные действия спецназовцев оказались понятнее любых слов. Увидев направленные на себя автоматы, Тарас Овчаренко поспешно ударил по тормозам и поднял вверх обе руки. Как только грузовик остановился, Артем Ветров обогнул кабину, вскочил на правую подножку и, подражая бойцу «Альфы», разбил рукояткой своего пистолета стекло правой двери. После этого он протянул руку и забрал с сиденья лежащий рядом с боевиком автомат.

– Вылезай, чего сидишь? Другого предложения не будет, – сообщил он сидящему с поднятыми руками террористу.

Тарас Овчаренко послушно открыл дверь, после чего был тут же выдернут «альфовцем» из кабины. Бойцы «Альфы» уложили террориста лицом на асфальт и сноровисто надели на него наручники.

– У нас все, Павел Андреевич! – громко крикнул Ветров, наблюдая за их работой.

– У нас тоже, – объявил один из спецназовцев, которые выволокли из кузова «Урала» отплевывающегося соляркой Губанова.

Тем временем их двое товарищей перерезали мотки скотча и освободили заложника.

– Мои ребята живы? – слабым голосом спросил он, едва почувствовав себя на свободе.

Один из «альфовцев» наклонился к бездыханным телам, брошенным в кузове, и отрицательно покачал головой. Заметив этот жест, бригадир закрыл глаза и со стоном опустился на доски, рядом со своими убитыми товарищами…

К грузовику быстрым шагом подошел полковник Чернышов и заглянул в открытый кузов «Урала». Двое бойцов «Альфы» осторожно извлекали оттуда тела рабочих и на руках передавали их своим товарищам. Труп охранявшего ангар часового уже лежал на асфальте перед грузовиком, а возле него сидели обезвреженные террористы со сцепленными наручниками руками. Погибшие не были героями, они просто выполняли свою работу, когда на них напали боевики, стремящиеся заполучить ядерные боеприпасы. И хотя убитые рабочие и охранявший ангар часовой при жизни не сумели им помешать, зато после смерти они могли помочь получить показания от захваченных террористов.