Ядовитые письма
Шрифт:
Мистер Стоукс отхлебнул из чашки мерзкой зеленоватой жидкости и торопливо проглотил ее.
— Что ты говоришь! — воскликнул он и деловито поинтересовался:
— Так она ушла?
Дочь отрицательно покачала головой:
— Нет, и если ты хочешь знать мое мнение, то и не собирается. Скажи, как он может заставить жену уйти из дома, если она не хочет? Да и сам хозяин немножко остыл, что-то там они еще говорили, но дверь закрыли, а мне не хотелось, чтобы застукали, как я подслушиваю.
— А как же ты тогда узнала, что миссис Рептон не собирается уходить из дома?
Флори хихикнула:
— Но глаза и уши-то у меня есть? Полковник выскочил
— Они не хотят, чтобы пошли разговоры, — догадался мистер Стоукс. — Будет много шума, если миссис Рептон уедет до похорон. Но шила в мешке не утаишь, огласки им все равно не избежать.
Насчет огласки семейство Стоуксов постаралось на славу. Всю историю дословно повторили Бетти, старшей сестре Флори, а потом младшей Айви и брату Бобу, а еще дружку Флори и дружку Бетти, которые зашли на огонек.
И с каждым новым изложением рассказ обрастал новыми подробностями, причем особенно напирали на то, что полковник Рептон сказал, что знает, кто пишет анонимки.
Этим же вечером Флори вместе со своим парнем отправились на автобусную остановку, чтобы поехать в кино в Ледлингтон. Там они встретили Джесси Пек и Хильду Прайс. После обычного вступления: «Вы же знаете, как я не люблю сплетничать! Но больше никому ни слова, ладно?» — Флори поведала им свежую историю, причем хватило ее не только на ожидание автобуса, но и почти на всю дорогу до Ледлингтона. Ее приятель, которого интересовали только он сам, его мопед и Флори, почувствовав себя лишним, даже начал злиться. Скольким передали сообщение Джесси и Хильда, не установлено, но надо полагать, что они тоже постарались на славу.
Вышеупомянутая сестра Бетти, которая уже два года встречалась с Регом, сыном миссис Гурни, и рассчитывала обручиться с ним к Рождеству, пошла в гости к матери своего дружка, где и просидела весь вечер. За картами она подробно пересказывала последние события сериала из жизни поместья, которые были выслушаны с должным вниманием и интересом.
Шестнадцатилетняя Айви побежала к подружке, у которой тоже была большая семья. Ее версия скандала, который произошел сегодня в поместье, была наиболее далекой от истины, но от этого не менее захватывающей — воображения у малышки хватало, к тому же присутствовал настоящий драматический дар. Актерский талант Айви, проявленный ею в постановках местной женской организации, был даже отмечен в ледширской газете «Наблюдатель». Так что репортаж о ссоре Рептонов вышел просто захватывающим.
— Флори оказалась у самой двери и просто не могла не услышать, как полковник говорит, что все знает про ее похождения и пусть она убирается ко всем чертям. Он прямо так и сказал, это его точные слова, потому-то сестра и решила не уходить: а вдруг полковник впадет в ярость и станет убивать миссис Рептон? Тогда бы она могла позвать на помощь. А с другой стороны, если бы Флори вмешалась, он бы мог на нее саму наброситься!
К несомненному удовольствию всего семейства и подружки, девочка продолжила свой увлекательный рассказ.
И только поздно ночью, перед тем как заснуть, мать семейства вдруг вспомнила о Конни Брук. Миссис Гурни заснула с неясным ощущением тревоги, с ним же она и проснулась. Если бы она попыталась облечь свои мысли в слова, то получилось бы примерно следующее: «Конни знала, кто пишет эти письма, и вот, пожалуйста, она мертва».
Глава 21
Осенью иногда случаются яркие, прозрачные дни, которые выпадают из череды обычных серых будней, гораздо более привычных нашему миру. И вдвойне приятно наслаждаться такой чудесной погодой именно в воскресенье. Такие мысли посетили мисс Силвер, когда, проснувшись на следующее утро после своего визита к Марчам, она увидела на чистом небе сияющее солнце. Она вспомнила стихи Джорджа Герберта: «Приятный день, прохладный, тихий, ясный; им обручаются земля и небо…» Окончание, в котором «росы» рифмовались со словом «слезы», дама считала ужасным, поэтому сделала вид, что забыла его.
Ей понравилась и воскресная служба в старой церкви, простая и понятная проповедь, безыскусное, искреннее пение хора и даже то, как Метти Эклс играла на органе.
Когда они возвращались домой с мисс Рени, та заметила:
— Метти всегда за органом во время службы, она такая энергичная. Правда, моя дорогая сестра всегда говорила, что инструмент звучит у нее тяжеловато. У Эстер был такой изысканный музыкальный вкус.
А когда мисс Силвер призналась, что ей очень понравилась проповедь мистера Мартина, то менее внимательный наблюдатель мог бы и не заметить легкое неодобрительное пофыркивание собеседницы:
— Священник здесь уже давно служит, и прихожане его обожают, но, все это отмечают, он совсем не блюдет свое достоинство. — Тут почтенная дама внезапно сменила тему. — Надеюсь, вы заметили, что на скамьях Рептонов никого не было?
Следующий день выдался пасмурным и дождливым.
Обычно по понедельникам после обеда мисс Мегги посещала собрания, на которых занимались рукоделием для благотворительных целей. Традиция эта сложилась во время войны и с тех пор закрепилась как отрадное общественное явление. Конечно, всегда находились дамы, считавшие возможным пропускать эти занятия по тем или иным причинам, но в принципе это не одобрялось. Общество еженедельно собиралось по очереди у всех участниц кружка, и те соперничали друг с другом в приготовлении легкого угощения. На этот раз был черед мисс Мегги принимать дам у себя, поэтому накануне они живо обсуждали, нарушит ли она сложившийся порядок. Мнения по этому поводу разделились: одни говорили, что у Рептонов и без того хватает забот и остальным надо бы проявить такт и отложить собрание, пока не похоронят бедную Конни; другие придерживались мнения, что поскольку это не дружеские посиделки, а благотворительная акция, то ничто не может помешать ее проведению. Метти Эклс придерживалась именно этой точки зрения, причем она довела до сведения всех остальных, что они обсуждали с мисс Мегги этот предмет.