Ядовитые стрелы Амура
Шрифт:
– Но ваш ребенок… он же глотает…
– Двигай, двигай отсюда, что глотает мой ребенок – не твоя забота. Коля, не стой, выбивай!
Сжимая кулаки, Копейкина вошла во второй подъезд. Вот и делай после этого людям добро. Хотела, как лучше, а получилось, как всегда. Честное слово, даже смешно.
Квартира под счастливым номером «семьдесят семь» располагалась на восьмом этаже. Подойдя к обшарпанной двери и не обнаружив звонка, Катка стала тарабанить кулаком. Ирина отсутствовала. Наверное,
На пороге возник щупленький старичок в потрепанных джинсах и желтой рубашке с коротким рукавом.
– Ты, че ли, так дубасила? – проорал он, с неодобрением косясь на Копейкину.
– Ой, извините, я думала, никого дома нет.
– Поэтому долбила?
– Но звонка-то нет.
– Мишка с девятого этажа оторвал! К нему каждый день шпана ходит… охламоны, чтоб им…
– Скажите, а Ирина здесь проживает?
– Ирка-то? Туточки.
– Вы ее дедушка?
Старик шмыгнул носом.
– Еще чего. Сосед я ейный.
– Так у вас коммунальная квартира?
– Ага.
– Можно мне пройти?
– Так Ирка-то тю-тю, уехала с самого утра. Нету ее дома. Когда надумает возвратиться, не знаю. Кстати, а ты кто такая будешь?
– Подруга Иркина.
– И чего дальше?
– Поговорить надо.
– С кем?
– С вами.
– О чем?
– Об Ирине.
– Деньги есть?
– В смысле?
– В прямом.
– Ну допустим.
– Стольничек выложишь, побалакаем, а нет, так и до свидания.
Катарина достала кошелек.
– Деньги вперед, – проговорил дедок, жадно пожирая глазами ассигнацию.
Получив купюру, он посторонился.
– Заваливай задницу.
– Что?
– Ну в смысле, прошу проходить.
В квартире сильно пахло табаком и перегаром – похоже, дедуля был любителем принять на грудь. Войдя в грязную кухню, Катарина осмотрелась в поисках чистой табуретки.
– Чего встала как засватанная, садись.
– Да вот смотрю, куда бы примоститься, чтобы не прилипнуть.
Дед хмыкнул, вытащил газету и, постелив ее на табуретку, поклонившись, произнес:
– Прошу, присаживайтесь, Ваше Величество.
– Вы давно здесь живете?
– Как дом построили, так и въехал, лет тридцать уж прошло.
– А Ира?
– Ирка приехала сюда с теткой три года назад. До этого жили то ли в Марьино, то ли на Таганке, точно не скажу, не в курсах я. Потом тетка окочурилась, Ирка одна осталась. Работает сейчас в нашей поликлинике медсеструхой у этого… костоправа.
– Хирурга.
– Одна малина, – махнул рукой пенсионер.
– Вы с Ириной в хороших отношениях?
– Я ей не муж, чтобы в отношениях
– Есть причина?
– Ей, видите ли, не нравится, что я пью. Смотрите, какая краля. А я на кровные пью, не на ворованные. Имею полное право! Я свое на стройке оттарабанил, сорок годков горбатился, спины не разгибая. Поэтому на пенсии могу делать что хочу. С меня взятки гладки.
– Ирина постоянно живет в квартире?
– Ну а как же иначе, конечно, постоянно, куда еще идти-то?
– Значит, последний раз вы видели ее сегодня утром, так?
Старик нахмурил густые брови.
– Подозрительная ты какая-то, говоришь, подруга, а вопросы задаешь, будто в милиции служишь.
– Вы свою сотенку взяли и обещали говорить, посему выполняйте или верните деньги.
– Хорошо, хорошо, хозяин барин, как скажешь. Какой вопросик-то был? А… Да, утром я ее видал. Сейчас скажу точно… дай бог памяти. В восемь я был в Нажранске, в десять…
– Где были?
– В Нажранске, я там часто бываю, когда больше одной бутылочки уговариваю.
– В отключке, что ли?
– Ну.
– И когда проснулись?
– В девять мы с Петровичем собрались в шахматишки перекинуться, и Ирка была дома. Точно была… она еще морду от меня воротила, когда я из комнаты вышел. Девка постоянно в ванную забегала, шампуни свои заграничные собирала. Потом из комнаты сумищу спортивную вытащила и в прихожку грохнула. Прям в проходе! Я ей говорю, мол, убери сумку по-хорошему, а она: «Пошел на…» Я ей: «Сама пошла…»
– Уехала, – в сердцах бросила Катка. – Сбежала.
– Во-во, именно. Я тоже тогда подумал, никак в бега подалась. Нервничала Ирка жуть, от каждого шороха вздрагивала. А когда Петрович с шахматами пришел и стучать в дверь начал, Ирка чуть от страху не обмочилась.
– А к Ирине часто приходили друзья, знакомые?
– Нет, точно нет! Захаживали иногда кавалеры, а девок я вообще ни разу не замечал. Ты вот первая нарисовалась.
– Что за кавалеры?
– Ну даешь, откуда ж я знаю? Паспорт они мне не предъявляли. Как правило, посидят минут пятнадцать в комнате, а потом сваливают восвояси.
– Парни разные приходили?
– Честно сказать, я к ним не приглядывался, запомнил лишь одного.
– Почему именно одного?
– Уж очень он отличался от всех остальных. Во-первых, уже не мальчик – лет эдак под сорок мужику, во-вторых, одет прилично. Раньше к Ирке такие хмыри расфуфыренные не захаживали.
– Имя его не знаете?
– Не-а. А курил он дорогие сигареты, это уж будь уверена. Один раз мы с ним столкнулись в прихожке, и я стрельнул у него парочку сигареток. Солидное курево.