Ягодка для Хулигана

Четвергова Юлия

По телу пробегает нервная дрожь, и я киваю, забыв спросить о том, когда мы должны зайти в кабинет. Ведь я даже не знаю, где Влас и когда он вернётся. Но переспрашивать не решаюсь.

Облюбованная нами поляна погружается в полную тишину. Слышны только сверчки да звуки трескания костра. Мы все стоим, не зная, куда себя деть. Каждый считает себя виновным в происходящем, потому что никто не остановил Власа с Данилом. Никто не вмешался и не разнял их вовремя.

– Да уж, попадос, – первой из общего ступора выбирается Карина. Она мученически стонет, взъерошивает

волосы и садится на бревно, лежащее у костра.

После неё все потихоньку приходят в себя. Но переговариваются между собой тихо. Половина разбредается к главному корпусу, решая отправиться спать, ведь утро вечера мудренее. Да и их это, по сути, не касается.

На поляне остаёмся лишь я, да Карина, которая сложив ладони лодочкой перед собой, грустно смотрит на костёр, словно тот знает все ответы на вопросы.

Я сажусь рядом с девушкой. Мне всё равно ждать Власа, а единственная дорожка, ведущая к главному корпусу, проходит как раз через поляну. Мимо не пройдёт, когда будет возвращаться.

– И что теперь? – Не отрывая взгляда от пламени, спрашивает у меня Карина. – Наш отдых накрылся медным тазом? Поиграли, блин, в бутылочку на свою голову…

Я предпочитаю промолчать, потому что ответов у меня нет. Я сама страшусь того, что скажет нам Лидия Михайловна. Так явно будет не только разбор полётов и нравоучения, но и наказание. Лиля точно рассказала всё.

И когда только успела? Я ведь вообще не видела её с того момента, как мы с Дементьевым вернулись из леса.

Мысли текут вяло и неохотно. Я обхватываю себя за плечи, думая о том, что отец меня прибьёт, когда ему обо всём доложат. И меня не столь страшит наказание от куратора, сколько от отца.

– Спасибо, – хрипло произношу я, обращаясь к Карине. Она ведь осталась только ради меня. Решила не оставлять одну, пока я жду Власа.

– Да не за что, – на лице девушки появляется тень улыбки. – Ты тут вообще пострадавшая сторона. Но это никого не волнует. Особенно Таранину. Ты ведь её знаешь, она наказывает всех участников, чтобы никому не было повадно.

– Знаю, – выдыхаю печально.

– Будем надеяться, что всё обойдется малой кровью. – Карина поворачивает голову на бок и смотрит на меня. Её улыбка уже более смелая и подбадривающая. – Всё же, ты не виновата в том, что эти два петуха решили сцепиться именно из-за тебя. Тут все взрослые люди.

– Ага, только по возрасту в паспорте, – не могу сдержать смешок. – А на деле вон дети малые. Причём все.

– В восемнадцать мозги захвачены гормонами, – пожимает плечами моя собеседница, – так что, тут и обсуждать нечего.

На этой ноте мы слышим шорох за спинами и синхронно оборачиваемся. Дементьев непринуждённо выходит из леса и подходит к нам, принеся с собой запах сигарет, исходящий от его одежды и от него самого.

Я невольно морщу носик и поднимаюсь с места. Карина тоже поднимается и поджимает губы, с осуждением глядя на парня зелёными, как хвоя, глазами.

– Имей совесть, Дементьев. Почему мы должны сидеть и ждать тебя? Заварил кашу, так будь добр расхлёбывать первым, а не сбегать. – Накидывается

на него шатенка, пряча озябшие руки в кармане спортивной ветровки.

– Я не сбегал, – спокойно отвечает ей Влас, но его взгляд то и дело падает на меня. – Ходил покурить. Мне нужна холодная голова, ведь сейчас нас явно будут учить жизни и доходчиво объяснять, что такое хорошо, а что такое плохо. – Его голос под конец фразы ставится тоньше, изображая детский. И я сразу вспоминаю всем известный стишок.

– Пошли, Лидия Михайловна ждёт нас у себя в кабинете, – решаю прервать перепалку этих двоих. Беру Карину под руку, решив хотя бы так оставить Власа в подобии гордого одиночества, и увожу её за собой в сторону главного корпуса, оставляя брюнета тушить костёр.

Пора получать по заслугам, Дана, так что шагай смело и с гордо поднятой головой, как и учил отец.

Глава 5

Лидия Михайловна сидит в кресле своего кабинета боком к нам. Смотрит в окно. Даже когда мы с Власом проходим внутрь и садимся на кожаный диванчик возле стены, она не отрывается от созерцания потёмок, что царят за окном.

Кабинет небольшой, заставленный лишь самым необходимым: шкаф, рабочий стол, стул, на котором сидит куратор, и диванчик, на котором расположились мы с Дементьевым. Напротив нас висит зеркало. И я невольно кидаю в него взгляд. Оттуда на меня смотрит девушка с неестественным блеском в ореховых глазах. Рыжие кудри растрёпаны, отчего делают меня похожей на ведьму.

Я тихонько вздыхаю. Это привлекает внимание Тараниной и она, наконец, поворачивается. Окидывает нас с Власом уставшим взглядом из-под очков и тоже вздыхает.

– Ну и проблем же вы себе нажили, ребятки. – Качает головой женщина. Не осуждающе, скорее сочувствующе. Тем больше я удивлена, что нас даже не пытаются отчитать. – Даже не знаю, как вас теперь прикрывать перед Рогожиным старшим. Тот будет в ярости из-за сына.

Я молчу, опустив глаза в пол, прекрасно зная нашего депутата не понаслышке. Плюс ко всему, отец часто нелестно о нём отзывался, негодуя, что власти всё сходит с рук из-за толстого кармана и бесконечных взяток.

Поэтому я прекрасно понимаю, что через меня Вячеслав Дмитриевич теперь может свести старые счёты с отцом. Пока я встречалась с Данилом, Рогожин старший хоть и был против наших отношений, но не активно, и закрывал глаза на какую-то давнюю личную вражду с моим отцом.

А теперь… Теперь у депутата появится предлог, благодаря которому можно будет надавить на отца, чтобы тот ещё больше закрывал глаза не только на его тёмные дела, но и на тёмные дела его друзей.

– Лидия Михайловна, отпустите Дану, она тут не причем, – подаёт голос Дементьев. Но куратор лишь шикает на него, резко взмахнув рукой, чтобы тот замолчал.

– Если бы не ты, этого всего вообще можно было избежать, так что молчи. – С укоризной восклицает Таранина, хмурясь. – У тебя и без того личным делом не похвастаешься.