Ягодка, или Пилюли от бабьей дури
Шрифт:
– Да? Что это с ней, через столько-то лет? – вздохнула Лера.
Мысль именно на совершеннолетии сына помириться с собственной матерью окончательно выбила Леру из колеи. Как ни крути, а Полина Эдуардовна точно знала Лерин возраст, потому что сама же ее и рожала.
– Это так глупо, что вы не общаетесь! – пожал плечами сын. – Сколько можно все передавать через меня? Поговорите уже напрямую.
– Последний раз, когда мы пробовали поговорить напрямую, она обозвала меня кокоткой! – напомнила Лера. – Кокоткой, боже мой. Интересно, из какого пыльного сундука она это слово достала?
– Ты же знаешь бабушку, – вступился внук.
– Я-то
– Ма-ам, ну чего вспоминать. У меня день варенья, я бабушку хочу! – ласково забубнил Беня и приклонил вихрастую хитрющую голову на материно плечо.
Та растаяла моментально, Беня мог из нее веревки вить. Даже в вопросах семейных распрей. Ссора матери с бабушкой – это была старая и весьма неприятная для всех сторон история, сериал, тянувшийся много лет. Мать не разговаривала с дочерью, не ездила в гости, а всем старым знакомым говорила, что для нее дочери больше не существует. Это было болезненно, неприятно, но удобно. И со временем стало довольно-таки привычно. Однако с внуком Полина Эдуардовна общалась. Все детство (после трех лет) Беня ездил к ней в Тверь на лето, привозил оттуда вишневое варенье и маринованные огурцы.
– Бенечка, а не можем мы с ней помириться сразу после твоего дня? – вздохнула Лера, уже понимая, что снова уступит. На протяжении долгих лет она пыталась помириться с матерью, но сохранить шаткие отношения дольше полугода не удавалось ни разу. А уж после того как Лера вышла замуж повторно, мать стала особенно резка. По вполне понятным причинам, о которых Лера предпочитала не думать. Достаточно уже было пролито слез. Столько лет прошло, сколько можно испытывать чувство вины?
– Мам! Ну ты-то хоть будь человеком. Бабушке одиноко, она скучает. Знаешь, она постоянно только о тебе и говорит.
– Примерно представляю, что она говорит.
– Ничего плохого, – торопливо заверил ее Беня, из чего она сделала логичный вывод, что сын немного кривит душой.
– Ладно, приглашай, – вздохнула Лера, понимая, что к Светке и Михаилу прибавился третий призрак ее прошлого, родной, но крайне опасный человек, который не только знает о Лере все, но и любит об этом поговорить. Это была катастрофа, и она была неизбежна. Оставалось надеяться, что если проявить должное внимание и бдительность, то хотя бы удастся избежать озвучивания точной цифры. Чтобы все узнали, что Валерии Орлович месяц назад исполнилось сорок лет, допустить было просто нельзя.
Конечно, оставалась надежда, что Полина Эдуардовна, получив официальное приглашение на глянцевой открытке, смилостивится и не приедет. Зачем, действительно, переться в Москву из далекой Твери? Можно же поздравить внука по телефону. Тратить деньги, которые, кстати, Лера же ей и посылала ежемесячно, как акт доброй воли. Но Полина Эдуардовна, расчувствовавшись, лично позвонила Лере недели за три до праздника и спросила, что подарить обожаемому Бенедикту. Таким образом, стало ясно, что бабушка приедет. Они договорились, что бабушку с вокзала заберет водитель нового мужа Леры («тоже мне, какой барин этот твой…») и отвезет к Бене в Чертаново. Как можно было бы совмещать Полину Эдуардовну с Герой, да еще в их новенькой квартире, Лера даже и вообразить не могла. А теперь, стоя в центре празднично оформленного ресторанного зала и уставленного цветами, с полностью сервированными столами, Лера дергалась перед
Первыми на вечеринку прибыли, конечно же, Дружинины. Светлана всегда была помешана на пунктуальности, так что они явились точно по расписанию, то есть в шесть часов десять минут, с приличествующим моменту опозданием. Чтобы, как говорится, не поставить принимающую сторону в неудобное положение. Но неловкость все-таки возникла, потому что к этому часу еще даже сам именинник не подошел.
– О, Светка! Привет, как дела? – растянула рот в «радостной» улыбке Лера, бросаясь к переминающимся на пороге Дружининым.
– Мы рано? Извини, – засуетилась Света (естественно, в каком-то непотребном сером трикотажном балахоне и дешевых костяных бусах).
– Нет-нет, хорошо, что вы приехали. Костик, ты отлично выглядишь, – прощебетала Лера, затаскивая Дружининых в зал.
– Ты тоже… сияешь. С именинником тебя, – расплылся в улыбке упитанный, чуть помятый жизнью Константин.
На секунду ей вспомнилось, как она впервые увидела Константина, еще там, в общежитии медицинского института, где Лера со Светкой жили вместе. Он был килограммов на десять худее, но в остальном уже тогда был милым, уютным, как югославский мягкий диван, и скучным, как книги о природе. Даже пузико, кажется, уже намечалось. Однако надо признать, что за восемнадцать лет он все-таки сильно изменился, это было заметно в целом. И это очень расстроило Валерию, ведь это означало, что меняется и она – ведь они с Константином были практически ровесниками.
– А Беня… его еще нет?
– Он вот-вот будет. В пробке задержался, – банально отмазалась Лера.
Света огорченно вздохнула.
– А мы хотели ему подарок вручить, – замялась Света, теребя в руках коробку с бантом. В этот момент что-то грохнуло за сценой, где настраивали аппаратуру для рок-группы, все-таки соизволившей приехать. И следом раздался чей-то заливистый мат.
– Ого! – хмыкнул Костик. – Еще не наливали, а уже мебель крушат.
– Извините меня, – охнула Лера и побежала на звук катастрофы. – Подарок можно положить на стол.
– На стол? – удивился Костик, но Лере было уже не до него.
В следующий час на Леру валилось все подряд, а учитывая всю бесполезность и неорганизованность имеющегося в ее распоряжении организатора вечеринок, решать проблемы ей приходилось самой. Сначала прибыл Беня с бабушкой, и Лера малодушно пряталась на ресторанной кухне, уходя от настойчивых приглашений пасть на всепрощающую материнскую грудь.
– Мама, поговорим потом, ладно? – быстро бросила она, отцепляя по одному материны длинные пальцы от своего плеча. – Мне тут… надо… бежать.
– Бежать? – свела брови мать. И ледяным голосом добавила: – Это все, что ты умеешь. Бежать.
– Мамочка, ты не могла бы приглядеть за Бениными друзьями, – попросила ее Лера, сознательно избегая брошенного ей вызова и не понимая намека при всей его прозрачности.
Дальше одновременно явились все: с опозданиями и извинениями, которые надо было выслушивать; с цветами, которые надо было расставлять в вазы, которых не хватало; с подарками, которые гости требовали сразу же распаковать и обижались, когда Лера просила пока сложить их на специальный стол.