Ягодный мусс
Шрифт:
— Разбила, верно. Кинула в стену, и он разлетелся на мелкие кусочки.
— Зачем?
— Просто разозлилась.
— Не верю. Вы кажетесь такой спокойной и уравновешенной, — Максим немного расслабился и откинулся на спинку стула.
— Иногда и меня можно вывести из себя, — грустно улыбнулась девушка.
— Расскажете, что случилось?
— Зачем вам это?
— Не знаю. Вот я уже излил вам душу, почему бы теперь мне не побыть вашей жилеткой?
— Потому что в вашем случае, вами двигала забота о дочери и желание её защитить. А мой
— Я не настаиваю, — сказал мужчина, хотя Адель расслышала в его голосе нотки любопытства.
— Просто я не знаю насколько уместно говорить о личном с отцом моей подруги.
Мужчина молча встал из-за стола и отнёс поднос в урну, а затем вернулся и положил руки на стол ладонями вверх. Адель удивлённо посмотрела на него, а Максим ждал, глядя ей прямо в глаза. Девушка несмело коснулась его пальцами. Она почувствовала тёплую шершавую кожу, и тогда он провёл большими пальцами по костяшкам её рук.
— Адель, в жизни бывает всякое, но я, например, очень долгое время ни с кем кроме Саши не говорил о том, что случилось в моей жизни. И когда я говорил об этом с вами, вы не стали мне отвечать, или как-то оценивать ситуацию — это было просто не нужно — все эмоции были написаны на вашем лице. Только человек, который знаком с ситуацией может давать советы, но человек, посторонний, может просто выслушать. Для вас это хорошо — я забуду через пару дней об этом разговоре, а вы высказались, и вам, возможно, станет легче.
— А с чего вы взяли, что мне нужно высказаться? — нахмурилась Аделина.
— Когда вы сказали, что разозлились и кинули телефон в стену, вас передернуло, и вы сразу вся как-то сжались, напряглись и втянули голову в плечи.
— Да ладно? — Адель выпрямила спину.
— Ну вот видите, — засмеялся Максим.
Девушка была смущена и совершенно не знала, как реагировать на такую настойчивость со стороны мужчины. С какой стати он решил, что ей надо излить кому-то душу? В конце концов, она уже это сделала в разговоре с его дочерью. Но Максим смотрел на неё своими яркими живыми глазами и не собирался отступать. Адель почувствовала доверие к нему, от него исходило желание помочь. И потом, одно дело, говорить об этом с подругами, а другое получить мужской взгляд на ситуацию, ведь с Геной и Антоном она разрыв с Костей не обсуждала.
Девушка набралась смелости, и рассказала ему о случившемся, утаив только то, что их встреча с Максимом могла стать катализатором её решения порвать со своей первой любовью.
Мужчина слушал внимательно, не перебивая и стараясь не выдавать своих эмоций, хотя ему очень не нравилось, что Адель говорила о двух последних встречах с Костей.
***
— Ада, я не понимаю, — заговорил Максим, когда девушка замолчала, — почему вы вините себя в том, что он вас ударил?
— Я его спровоцировала.
— Не правда! — мужчина весь кипел от негодования, — провокация, Адель, это если бы хотели, побудить его на эти действия с выгодой для себя. Но вы просто сказали ему правду, а многим людям правда режет
— Возможно, но мне стоило быть более мягкой в тот момент.
— Ада, вам нравится заниматься самобичеванием?
— А разве я этим занимаюсь?
— Да. Как и тысячи других женщин. Я вам расскажу историю одной моей знакомой. Она была замужем, и всё у них было точно так, как вы описываете — любовь, доверие и уважение, но однажды он её ударил, и она его простила. Простила, потому что любила, и он клялся, что подобного больше не повторится. Через полгода он снова её ударил, и она снова его простила. А потом ещё раз, и ещё раз. В итоге, всё закончилось тем, что он сломал ей нос и четыре ребра.
Понимаете, если человек один раз себе это позволил и получил прощение, то он позволит себе это снова. Тут срывается внутренний тормоз. Человек видит, что ему эта выходка обошлась без последствий, и думает, что и дальше ничего за это не будет.
— То есть, судя по вашей логике, мне нужно было заявить на него?
— Было бы неплохо. Хотя он и так получил по заслугам, потеряв вас. И мне кажется он много потерял.
Аделина смотрела на него широко открытыми глазами и думала о сказанном. Максим сжимал её пальцы и говорил очень проникновенно. Она видела, что мужчина едва совладал с собой, когда она сказала, что, Костя её ударил.
— Максим, вы идеальный.
— Я? — удивился мужчина.
— Да. Складывается ощущение, что не умеете ругаться, злиться, что у вас всё ровно и гладко. Вы захотели выслушать девушку, которая, по сути, вам никто…
— Вы не правы, Адель, — перебил мужчина, — между прочим, вы тоже кажетесь мне идеальной. Вы слишком спокойная, уравновешенная, добрая… Я сижу и думаю, у вас есть хоть один изъян? Или вы только кажетесь такой, а на деле всё иначе?
— Я — стерва.
— Вот как?
— Я могу улыбаться человеку в лицо, а на самом деле думать, что он кретин.
— Это лицемерие, — усмехнулся Максим.
— Верно.
— Я удивлён. Но сейчас вы честны со мной. Как-то не стыкуется.
— Просто с вами я не хочу быть нечестной.
— У нас у всех есть недостатки. Главное, чтобы человек умел их признавать и хотел меняться к лучшему. Не так ли?
— Так. А у вас они есть?
— Я не знаю. Знаю, что я не идеальный. Слишком требовательный, слишком потакаю Наташе и сам из-за этого страдаю, а ещё у меня были проблемы с алкоголем.
— Не может быть! — Адель удивило это признание.
— Да, был такой период, когда я пил слишком часто и напивался до того состояния, что мог уснуть на лавочке в парке, а мои родственники искали меня. Сейчас это в прошлом — я пью только по праздникам и иногда на выходных. А тогда, я выходил с работы и шёл в магазин за пивом. Пока ехал до дома мог выпить три бутылки.
— А в чём причина?
— Не помню. На работе все бухали, и я бухал. Потом осознал, что так больше нельзя, что я увяз в этом, да и пятнадцать суток в обезьяннике тоже способствовали отказу от алкоголя.