Ягуар и рыжая сеньорита

Тройнич Яна

 Наконец, процесс одевания подошел к концу. Служанка оглядела меня и всплеснула руками:

 - До чего же ты, Элина, красивая! И такая молоденькая! Вот и Питер сказал, что совсем еще маленькая девочка.

 Ну, предположим, я догадываюсь, почему Пит составил подобное мнение. Но становиться маленькой девочкой в семнадцать лет не хотелось. Это уже граничит с дурочкой. А меня вовсе не радовала мысль, что капитан стражи сеньор Марко станет воспринимать меня, как малышку.

– Деточка, подойди к зеркалу, посмотри.

 Кажется, старушке не терпелось

увидеть, какое впечатление произведет на меня новый наряд.

 Я взглянула. Эффект был подобен разорвавшейся бомбе. Любая новогодняя елочка обзавидуется. Да и кукла Барби отдыхает! Если натереть мои щеки красными румянами, взять в руки зонтик и выступать с песенкой 'по ниточке, по ниточке, хожу я, как живая', буду иметь сумасшедший успех.

 Кратковременный шок прошел. Я начала хохотать. Да так, что из глаз полились слезы. И чем больше собой 'любовалась', тем истеричней становился мой смех. Окончательно меня добил бант, который красовался на самом выступающем месте чуть пониже спины. Интересно, для какой цели он здесь? Привлекать внимание к этой части тела или, наоборот, отвлекать?

 Старушка засуетилась вокруг:

 - Элиночка, что с тобой? Может, ляжешь в постельку? Я чаю принесу.

 Наконец, я смогла полностью восстановиться от удара:

 - Няня, в этом я ходить не буду. Я взрослая. Дай мне другую одежду.

 Старушка замахала руками:

 - Не хочешь, не надо. Сама выбери, что нравится. Только не волнуйся и не плачь.

 Вероятно, няня получила строгие инструкции не расстраивать свою подопечную.

 Мы опять позавтракали всей семьей, потом дядя отозвал меня в сторону:

 - А теперь, деточка, пора и заняться нашими делами.

 Мы пошли куда-то вниз по лестницам. Дядя открывал одну дверь за другой, и вскоре мы оказались в комнате, набитой множеством вещей. Я сразу же узнала сундучок с драгоценностями.

 - Вот, Элина, это все - твое. Теперь нужно составить опись.

 Я огляделась по сторонам, оценила масштабы работы и робко спросила:

 - Нельзя ли все это переписать без меня?

 Дядя производил впечатление порядочного человека. К тому же, если он и не отличался честностью и решил что-нибудь прикарманить, то давно имел возможность это сделать.

 Дядя посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Потом, видимо, списал все на молодость и наивность, и строго отрезал:

 - Нельзя!

 Я подошла к столу, открыла знакомый сундучок. В трюме я не слишком вглядывалась в эту красоту, предполагая, что все может уйти вместе со мной на дно морское.

 - Я даже представить не мог, что мой брат сумеет так разбогатеть, - хриплым голосом произнес рядом дядя.

 На глаза попалась золотая табакерка, украшенная изумрудами. Я взяла ее и протянула купцу:

 - Прошу, дядюшка, примите в подарок.

 Дядя отпрянул и даже убрал руки за спину. Но потом все же дал себя уговорить. А я взяла еще несколько вещиц и положила в карман.

 Затем купец позвал помощника, и мы начали трудиться над описью.

 К

обеду мы вышли к столу. В комнате присутствовало несколько новых лиц. Я чувствовала, что меня рассматривают с интересом и удовольствием. Мужчины не скупились на комплименты. К этому я привыкла и дома. Но сейчас отчего-то чувствовала себя рыбкой в аквариуме, которую внимательно изучают коты.

 После трапезы от настойчивого внимания новых знакомых мне помогал отбиваться Питер. Я вцепилась в его руку, а он выбрал момент, когда нас никто не слышал, и шепнул:

 - Ну, как себя чувствует богатая невеста? Еще не выбрала жениха?

 Я вспыхнула:

 - Но я же помолвлена!

 Пит вздохнул:

 - Почему-то мне кажется, что ваш далекий жених, ни для кого не станет препятствием. А как только разнесутся слухи, сюда сбегутся кавалеры со всего герцогства.

 Столь высокого мнения о себе я не была. Хотя и имела определенные амбиции.

 Когда гости разъехались, я преподнесла родственникам подарки. И по заблестевшим довольством глазам поняла, что безделушки в моем понимании, были здесь действительно ценными вещами.

 Очень интересно на мой дар среагировала Бетти. Зажала в руке, даже не взглянув, и выскочила из комнаты. Пит шепнул:

 - К себе побежала. Рассматривать. Просто показать не хочет.

 И самое главное - я все-таки сумела уговорить дядю заниматься описью моих ценностей без меня.

 А у того уже появилась новая идея: он решил организовать званый вечер в честь моего чудесного спасения. И сразу же 'взял быка за рога': начал составлять списки гостей и рассылать приглашения, уверяя, что иначе нас утомят посещениями жаждущие взглянуть на его племянницу. К тому же у господина Фэйста были и иные мотивы. Дядюшка вздохнул:

 - Деточка, твой жених далеко и может, он сюда никогда и не приедет. Ты все-таки приглядись повнимательней к окружающим мужчинам. Здесь много достойных тебя партий. Лучшие люди города будут счастливы взять в жены такую красавицу. Да еще и богатую.

 Я от возмущения даже фыркнула: мне не понравилось, что в списке достоинств главное - мое состояние. Я хотела любить и быть любимой. Считала, что с милым рай и в шалаше.

 Когда дядя сообщил домочадцам о предстоящем празднике, женская половина семьи занервничала. Дамам захотелось приобрести новые красивые наряды. Мне же дядя сказал:

 - Девочка, мы отыскали твой гардероб. Я распорядился отнести вещи к тебе в комнату. У тебя платьев - не сосчитать, и все очень дорогие. Если ты даже их уже надевала, то здесь их никто не видел. И вряд ли у женщин нашего города найдется что-нибудь подобное.

 Я сначала немного побаивалась примерять эти вещи. Потом подумала: если платья не подойдут, то скажу, что они - мамины. На мою осиную талию всегда было трудно что-то выбрать.

 Как ни странно, наряды сидели на мне, как влитые. И платья были действительно очень хороши. Особенно мне понравилось белое, отделанное золотыми розами. Я сама в нем стала похожа на цветок.