Яков Блюмкин: Ошибка резидента
Шрифт:
Дело приняло весьма серьезный оборот. В отношениях между Москвой и Улан-Батором возник крупный дипломатический скандал. Блюмкина отстранили от дел и запретили даже входить в здание ГВО. Монголы арестовали двух советских инструкторов, которые принимали участие в проведении операции по вывозу Нестерова в СССР. Под угрозой оказалось пребывание в Монголии вообще всех советских инструкторов.
Советский полпред Андрей Юров-Охтин сообщал в секретной шифровке начальнику Иностранного отдела ОГПУ Трилиссеру о поведении Блюмкина:
«Его поведение в связи с арестом усугубило неблагоприятность обстановки настолько, что я не был в состоянии спасти его. Свое самолюбие он ставит выше, чем ликвидацию конфликта в пользу его и Вашего
В конце октября 1927 года монгольская делегация прибыла в Москву на празднование десятилетия Октябрьской революции. Однако с собой делегация везла не только подарки и поздравления, но и официальное постановление ЦК МНРП по делу Блюмкина и Шеко. Документ был передан в Исполком Коминтерна, а 1 ноября его получили Сталин, Бухарин и Трилиссер.
В ноябре Блюмкина отозвали из Монголии.
«ПЕРСИДСКИЙ КУПЕЦ» И ДРЕВНИЕ КНИГИ
«Психологические раны были очень свежи». Между ОГПУ и оппозицией
В Москву Блюмкин ехал в скверном настроении. «Мне было жалко, что большая работа, проделанная мною в Монголии и за ее пределами в течение года и являющаяся частью огромной работы, рассчитанной на три года, что она была сорвана, поставлена под удар из-за ареста Нестерова», — писал он. Но не только это было причиной переживаний. Блюмкин понимал — вряд ли его на Лубянке ждет торжественная встреча. И еще — до Монголии доходили печальные известия о судьбе московской оппозиции. Она была практически разгромлена.
В 1926–1927 годах оппозиционеры попробовали объединить свои силы и совместно дать бой Сталину и Бухарину. «Правым», как они говорили. Так называемая «Объединенная оппозиция» состояла из сторонников Троцкого, Зиновьева и Каменева, осколков еще раньше разгромленной «Рабочей оппозиции» Александра Шляпникова, а также, недолго, вдовы Ленина Крупской [58] . К этому времени лидеры оппозиции — Троцкий, Зиновьев и Каменев — лишились почти всех руководящих государственных постов, хотя пока оставались членами ЦК и даже Политбюро.
58
Н. К. Крупская вышла из оппозиционных рядов в мае 1927-го, когда начался сбор подписей под документом объединенной оппозиции «Заявление 83-х» (выражавшее разногласия с руководством партии и страны). Крупская написала письмо Г. Е. Зиновьеву, в котором сожалела по поводу «бузы», поднятой в партии, и ставила это в вину лидерам оппозиции. В ответ Л. Д. Троцкий писал ей: «Мы будем плыть против течения, даже если Вы вслух повторите… слово „буза“. И никогда мы не чувствовали так глубоко и безошибочно своей связи со всей традицией большевизма, как сейчас… когда мы и только мы подготовляем завтрашний день партии и Коминтерна». Взгляд на завтрашний день будет конкретизирован ими к сентябрю в «Проекте платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП(б)»: вернуть в партию исключенных оппозиционеров, подтвердить курс на международную революцию, прекратить борьбу против левого крыла в Коминтерне и т. д. Так оппозиция дала себе название — «большевики-ленинцы», противопоставив
Но на июльском и октябрьском пленумах ЦК компартии в 1926 году Троцкого, Зиновьева и Каменева вывели из состава Политбюро. Троцкий с возмущением говорил, что против оппозиции применяют «черносотенные» методы работы и в президиумы собраний с мест подают записки такого рода: «Троцкий отвергает возможность построения социализма в одной стране, потому что из-за своей национальности не верит в силу русского народа». В ответ на это Сталин заметил: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры».
Интересная деталь — в архивах сохранилась записка поэта Демьяна Бедного, направленная Сталину 8 октября 1926 года:
«Иосиф Виссарионович!
Посылаю — для дальнейшего направления — эпиграмму, которая так или иначе должна стать партийным достоянием. Мне эта х…ня с чувствительными запевами — „зачем ты Троцкого?!..“ надоела. Равноправие так равноправие! Демократия так демократия!
Но именно те, кто визжит (и не из оппозиции только!), выявляют свою семитическую чувствительность.
Демьян Бедный».
Дальше следовала сама эпиграмма.
В ЧЕМ ДЕЛО?! Эпиграмма Скажу — (Куда я правду дену?) — Язык мой мне врагов плодит. А коль я Троцкого задену, Вся оппозиция галдит. В чем дело, пламенная клака? Уж растолкуй ты мне добром: Ударю Шляпникова — драка! Заеду Троцкому — погром!С начала 1927 года борьба в партии неуклонно нарастала. Кульминацией стала попытка оппозиции провести 7 ноября, в день десятилетия Октября, «параллельные» демонстрации в Москве и Ленинграде. По случаю юбилея Красная площадь была празднично украшена. В номере от 30 октября «Правда» сообщала:
«На Красной площади по обе стороны мавзолея будут протянуты два огромных стяга со светящимися цифрами: „1917–1927“. В воздухе на тросах, протянутых от Спасской башни до Лобного места и Здания ВЦИК, будет вывешен лозунг, ночью освещаемый прожекторами. На площадке Лобного места будет установлен макет броневика с надписями, характеризующими боевую работу Красной Армии…»
Но и оппозиционеры тоже готовились. 7 ноября, когда колонны демонстрантов проходили по Тверской к Красной площади, на балкон дома на углу Тверской и Охотного Ряда (бывшая гостиница «Париж») вышли лидеры оппозиции и вывесили на балконе портрет Ленина и красное полотнище с лозунгом «Назад к Ленину!».
Группы оппозиционеров несли в общей процессии свои плакаты: «За подлинную рабочую демократию», «Повернем огонь направо — против нэпмана, кулака и бюрократа», «Против оппортунизма, против раскола — за единство ленинской партии» и т. д.
Один из организаторов оппозиционной акции Иван Смилга отмечал, что демонстранты дружно отвечали на приветствия с балкона, но потом распорядители демонстрации «стали отделять из проходивших колонн небольшие отряды вооруженных свистками, пищалками, огурцами, помидорами, камнями, палками и пр. <…> Скопившиеся под балконом, под руководством съехавшихся властей, стали свистать, кричать „Долой!“, „Бей оппозицию!“ и бросать в стоявших на балконе товарищей Смилгу, Преображенского и др. камнями, палками, щепками, огурцами, помидорами и пр.».