Яков Брюс
Шрифт:
2 сентября 1753 года Александр Романович Брюс обратился с челобитной на высочайшее имя, а 22 сентября в Московскую духовную консисторию, где отмечается, что «в Московском уезде в Кошелевом стане в вотчине моей в селе Мизинове в Вохонской десятине имеется церковь во имя святого апостола Иоанна Богослова, которая стала быть ветха вся росселась кирпич валится и божественную службу отправлять опасно…» [114] .
Надо сказать что Мизиново было приобретено Я. В. Брюсом в 1733 году. По свидетельству известных исследователей В. и Г. Холмогоровых, в Мизинове «строился храм по челобитью дьяка Михаила Григорьевича
114
ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 753. Ед. хр. 726.
В челобитных А. Р. Брюс отмечает, что стены храма стали подмывать подземные воды, от того стены стали сырыми, поэтому «божественную службу отправлять опасно», и просит, чтобы ему разрешили разобрать этот храм, кирпич перевезти в Глинки и выстроить эту же церковь на территории усадьбы. Мизиново находится от Глинок в 7,5 километра (в челобитных указано четыре версты) и перенос прихода на такое расстояние, тем более на центральную усадьбу, не был необычным. Поэтому в 1754 году А. Р. Брюс начал перенос храма из Мизинова в Глинки. Храм был освящен в 1756 году.
Церковь была небольшой. Алтарная часть представляла собой четверик площадью 100 квадратных метров (10x10) с алтарной апсидой, небольшую трапезную, имевшую два этажа с деревянным перекрытием. На втором этаже трапезной размещался теплый придел святого благоверного князя Александра Невского. Вход сюда был из-под колокольни, то есть под колокольней не было помещения. Это несколько оттеняло помещение в трапезной. Подниматься на второй этаж приходилось по лестнице, которая была здесь же, в трапезной. Фактически теплый придел использовался только в зимнее время. Трапезная по размерам была гораздо уже основного четверика. Она имела в длину 9, в ширину 7,5 метра.
В 1760 году храмостроитель скончался. Похоронили Александра Романовича недалеко от храма. Его вдова Наталья Федоровна Колычева построила здание усыпальницы, по всей вероятности, рассчитывая, что это будет фамильная усыпальница. Но кроме самой Натальи Федоровны, умершей в 1777 году, больше в усыпальнице никого не хоронили.
В том же 1777 году селится в Москве и часто бывает в Глинках жена Якова Александровича Брюса, известная статс-дама при дворе императрицы Екатерины Великой Прасковья Александровна Румянцева-Брюс (1729–1786). Неподалеку, на территории современного города Балашихи, было родовое имение Румянцевых Троицкое-Кайнарджи, в котором был похоронен ее старший брат П. А. Румянцев-Задунайский.
Возможно, как утверждают исследователи, статс-дама в Глинках вела отшельнический образ жизни. Однако большое количество построек, сделанных именно в эти годы, показывает, что до 1786 года здесь шла активная деятельность. По всей вероятности, это связано с назначением в 1784 году мужа Прасковьи Александровны Якова Александровича Брюса генерал-губернатором Москвы, который использовал усадьбу как загородную резиденцию. Не случайно именно в этот период число построек возросло от десяти в 1767 году до тридцати трех (21 каменная и 12 деревянных) к началу XIX века. Зная печальную судьбу наследницы, можно предположить, что постройки, попавшие в 1815 году И. Т. Усачеву, были построены именно при Я. А. Брюсе.
В 1786 году П. А. Брюс скончалась. Ее похоронили в Глинках в усадебной церкви. Муж заказал известному скульптору И. П. Мартосу
ЖЕНЕ И ДРУГУ
Растите завсегда на гробе сем цветы, В нем разум погребен, в нем скрылись красоты. На месте сем лежит остаток бренна тела, Но Брюсовой душа на небеса взлетела.Об этом надгробии А. Н. Греч писал как о едва ли не самом лучшем и зрелом произведении Мартоса: «…внутренность храма как бы озарена лучами искусства от превосходного памятника графине Прасковье Александровне Брюс… Историко-художественное значение этого надгробья громадно. Оно лучшее выражение той схемы треугольной композиции, которая нашла свое осуществление в ряде работ русских и иностранных мастеров XVIII — начала XIX века.
Высокий плоский треугольник серого гранита служит фоном памятнику, возвышаясь на ступенчатом основании. Вверху помещен в обрамлении двух бронзовых лавровых ветвей портретный медальон — профиль графини П. А Брюс, четкий, как античная камея. Внизу на плите красноватого гранита возвышается саркофаг, облицованный лиловым мрамором с желтыми на нем шляпками скреплений. Слева к нему припадает в порывистом движении мужская фигура, олицетворяющая убитого горестью мужа, низко склонившего голову на заломленные руки. Лицо не видно — и тем не менее в спине, в порывистом движении, в жесте заломленных рук проявлен такой драматизм, которого не достигнуть никаким выражением страдания в лице. Четко рисуются среди цветных гранитов эта фигура паросского мрамора и шлем, поставленный на крышку саркофага. Судя по рисунку Андреева, по счастливой случайности оказавшемуся в нашем собрании, с другой стороны гроба находилась — или была лишь спроектирована — дымящаяся античная курильница. Бронзовые гербы, а также надписи украшали памятник…»
Здесь же А. Н. Греч приводит и легенду об этом надгробии, в которой, как и положено, главным фигурантом является наш герой:
«Трогательное предание сообщает, сливая воедино различные исторические лица, что граф Брюс, вернувшись из похода и узнав о недавней в его отсутствие смерти жены, поспешил в церковь, бросился ко гробу и так и закаменел около него, убитый горем. Фигура его оказалась спиной к алтарю. Три раза переставляли его, но он снова возвращался в первоначальное положение, пока епископ не благословил оставить его в прежней позе».
К сожалению, судьба захоронений и надгробных памятников в Глинках оказалась трагичной. При разорении храма в 1934 году, надгробие П. А. Брюс было вывезено в Донской монастырь. Там, в церкви Архангела Михаила, оно простояло до 2000 года. Затем было разобрано по частям, уложено в ящики и перевезено в здание Музея архитектуры им. А. В. Щусева на улице Воздвиженка, дом 5. Все эти годы ящики находятся в подвальном помещении музея. Само захоронение П. А. Брюс было уничтожено. Как, впрочем, разрушены были захоронения А. Р. Брюса, его жены Н. Ф. Колычевой, а здание усыпальницы было разобрано и даже срыт фундамент в 1934 году. Никаких перезахоронений в усадьбе не проводилось.