Яков
Шрифт:
Причастившись и поставив свечи за здравие и за упокой, они вышли на площадь перед храмом, там уже собрались казаки, свободные от службы, построившись в полукруг. Осип Гиря объяснил брачующимся, как они должны себя вести и что говорить. Яков, как казак, должен объявить, при заключении брака, перед своими собратьями об избранной жене. Выглядело это так: жених и невеста вышли
– Марийка, ты, будь мне жена.
Марийка, поклонившись ему в ноги, отвечала также называя его по имени:
– Яков, а ты, будь мне муж.
После этих слов они поцеловали друг друга и приняли от всего собрания поздравления.
Утвержденное таким образом бракосочетание считалось законным. Этот обряд в старину являлся всеобщим. Даже после распространения церковного обряда бракосочетания казака предварительно исполняли свой старинный обычай.
Приняв поздравление, они впятером поехали домой. На обратной дороге к ним добавился еще и крестный Марийки Трофим Гаврилов.
Доехав до куреня Якова, они обнаружили уже накрытый стол с двумя лавками перед избой. Ульяна с дочерью постаралась не ударить в грязь лицом. На столе был и борщ в макитре, и куры, жаренные на вертеле, свежие овощи, вареники со сметаной, два каравая хлеба и кувшин вишневой наливки. Всё это было сметено в один присест между здравицами в честь новобрачных. Просидев еще часа полтора, гости разъехались.
Яков с Марийкой зашли в избу. Марийка сияла от счастья, и была от этого ещё прекраснее. Наконец её покинули ужасные сны, о том, как умирал её отец-татарин, зарубленный казаками на пороге из дома, как погибла её мать, родом с Запорожья, и плененная её отцом, попавшая случайно под казачьи пули. И сейчас она была, как в сказочном сне – её любимый человек Яков стал её мужем, он был рядом и был желанен, как никогда. А Яков никак не мог наглядеться на свою красавицу жену.
Глава 9.
Яков раз в неделю уезжал на караульную службу вдоль оборонительной черты, со своей десяткой патрулировал «Дикое поле». Так продолжалось до конца июня. Марийка полностью ушла в хозяйство. Вместе с Ульяной надо было накормить и управить лошадей, волов, овец, корову и молодняк, птицу. Подоить 3 раза корову, довести до ума надоенное молоко, прополоть участок с овощами. Дети Самуила помогали им во всём. Самуил с утра и до ночи пропадал на сенокосе и уже 10 скирд по 5 возов уже были привезены и заскирдованы на скотном дворе. Кроме того, он каждый день объезжал поля зерновых – подходила жатва зерновых. Ходил в поле смотрел, поспело ли зерно, и пора ли приступать к жатве («оглядины жита»). Чтобы узнать, поспел ли хлеб, Самуил срывал колос, вышелушивал зерно и пробовал его на зуб. Если зерно хрустело, значит, хлеб поспел и его нужно убирать.
В этом году уборка ржи началась со дня Прокопия-жатвенника 8 июля. Сенокос закончился, и наемная братва переключилась на уборку зерновых. Начало зажинок сопровождалось специальными заговорными формулами. Первые сжатые колосья торжественно внесли в амбар и в дом, поставили под иконы, где оставили их до молотьбы. Важная роль при зажине отводилась магии, защищавшей работников от болей в пояснице и руках.
«Рожь поспела – берись за дело».
«Некогда лежать, когда пора жать. А урожай соберем, хоровод заведем».
Выходили на жатву каждый день чисто вымытым и в белой одежде; которая у девчат была украшена вышивкой и кружевом. Обычно рожь, пшеницу, ячмень жали серпом, большим грехом было косить пшеницу, овёс, всегда косили косой. Жатва серпом была очень тяжелым трудом. Женщина подхватывала охапку колосьев левой рукой, а правой отрезала серпом этот пучок. Затем клала его к ногам и опять подхватывала колосья. И так целый день. От такого тяжелого труда, от страданий и появилось слово «страда» – так стали называть жатву.
Конец ознакомительного фрагмента.