Якса. Бес идет за мной
Шрифт:
– Смотри, – крикнул он сестре. – Он выглядит как сын козопаса! Словно всю жизнь под скотиной лежал! Грязнуля, фу! Смердит! Все лендичи – трусы и смердюхи. Папа говорил, что они не умеют
Селенэ наклонилась над едва живым мальчиком. И вдруг, не пойми отчего, погладила того по щеке.
– Оставь! – сказала девочка. – Он едва живой. Наверняка через многое прошел. Как тебя зовут? Как?
Мальчик поводил за ней глазами, но было понятно, что он не понимает. Потому она приложила ладонь к груди и сказала одно слово:
– Селенэ!
Незнакомец открыл рот и что-то с трудом прохрипел. Но это был не голос.
– А ты? – указала она на пленника, похлопала его по голове. – Тебя – как?
Он застонал, но ничего не сказал. Словно бы дурное время связало ему язык. Он с трудом повернулся, передвинулся, но, хотя сидел, не сумел даже лечь – потому что тогда уперся бы в землю колодками, а те – давили ему в шею и в запястья. Потому мальчик только стонал.
– Сыграешь с нами? – спросила она. – Сыграешь?
Он
– Болит? Бедненький…
Могке бегал вокруг них, пытался палкой бить Яксу, потом ткнул той ему в глаз. Селенэ отогнала брата как приставучего слепня. Сердце ее колотилось.
– Могке, успокойся, поиграем вместе, хорошо?
Мальчик вдруг остановился и закивал:
– Но он связанный.
– Он не станет играть, потому что ему больно. Давай его освободим.
– Отец нас прибьет! Хочешь познакомиться с нагайкой Онгаса?
– Онгас спит, упился кумысом, рабыня отгоняет от него мух. Пойдем поможем ему, только на время. Потом наденем назад.
– Нет! Я не хочу!
– А играть хочешь? Ты скучал целый день, с самого утра.
Вдруг он кивнул:
– Но не здесь. Пойдем за юрту.
Якса едва мог идти, падал, хромал, шатался из стороны в сторону. Они едва-едва удерживали его на ногах; Селенэ взялась за колодки (поняла тогда, насколько те тяжелы). Провела его за юрту, на кучу сена около ограды из жердей.
Конец ознакомительного фрагмента.