Якутская Степная Дума (1827–1838 гг.)
Шрифт:
С буржуазным развитием Сибири связывал будущее инородцев и соавтор «Устава об управлении инородцев соавтор» будущий декабрист Г.С. Батеньков. Он «выработал особый подход к сибирским народам, смысл которого проявился в заботе о приближении их к русской цивилизации» [23, 183].
Сочинения И.Д. Булычева (Путешествие по Восточной Сибири. СПб, 1856), Н.С. Щукина (Поездка в Якутск, СПб, 1844), А. Мартоса (Письма из Сибири, М. 1827), Ф.П. Врангеля (Путевые заметки, 1884) содержат не только богатый фактический материал, но и отражают восприятие частью чиновничества происходящих преобразований. в фундаментальном исследовании А.Ф. Миддендорфа «Путешествие на север и восток Сибири» (СПб, 1860–1878 гг.) имеется интересное наблюдение о неадекватности установленного «Уставом» общественного статуса якутов: «… якуты несправедливо подведены под приноровленные к детскому состоянию особые законы, изданные для кочующих народов, а могли, и даже могли быть подчинены общим узаконениям государства» [24, 758]. Все перечисленные сочинения ценны тем, что написаны по горячим следам событий и передают атмосферу общественной жизни через восприятие самих свидетелей и участников событий. При изучении этих материалов следует учесть субъективность авторов.
Правительственный
На несколько иных позициях стоит В.И. Вагин («Исторические сведения о деятельности графа Сперанского в Сибири», СПб. 1872). Представляет интерес прилагаемое В.И. Вагиным воспоминание Н.П. Булатова, который положительно отзывался о созданных Сперанским губернских советах и открыто подчеркивал, что М.М. Сперанский был либерал [25, 569]. в целом, позитивно откликаясь о сибирской деятельности Сперанского, автор утверждает, что «Сперанский, обращавший на них (инородцев.—П.З.) самое тщательное внимание» [25, 193], планировал дать особые законы управления для хоринских бурят, что впоследствии привело к созданию общего учреждения об управлении инородцами Сибири». Развивая вышесказанное он напоминает и о роли своеобразных инородческих органов управления, Степных Дум, утверждая, что «следы этой мысли остались в учреждении Степных Дум, как особого хозяйственного управления над несколькими родами» [25, 193]. Таким образом, В.И. Вагин отмечает, что М.М. Сперанский поставил кочевых инородцев в особое положение, установив для них более совершенную систему управления, близкую к управлению русскими государственными крестьянами, но учитывающую их национальное своеобразие. в своем сочинении, подчеркивая прогрессивность реформ М.М. Сперанского как выдающегося события в сибирской истории, В.И. Вагин не обошел и его слабые стороны, такие как обюрокрачивание реформ, которое, и привело к замедлению темпов преобразований и к их свертыванию.
В опубликованный по материалам Сибиряковской экспедиции (1894–1897 гг.) сборник «Материалы по обычному праву и общественному быту якутов» (Л.1929) было внесено исследование Д.М. Павлинова «Об имущественном праве якутов» [26, 3–6]. Автор статьи, назначенный на должность прокурора Якутского окружного суда, прибыл в Якутск из России в конце 60-х гг. и выехал в 1876 г. Д.М. Павлинов, впервые в научной литературе, коротко и объективно раскрывает факт существования Якутской Степной Думы с 1825–1838 гг. Причем, наиболее важной стороной деятельности Думы, считает сосредоточение в ней расчетов с казною по подрядам на грузопоставки якутов Якутского округа. К функциям он причисляет и сбор статистических сведений, и заботу об улучшении быта якутов. Закрылась Дума, как утверждает автор, по воле Главного управления Восточной Сибири, нашедшего ее учреждение незаконным. Интересно то, что им, профессиональным юристом, ознакомившимся с архивом окружного суда, игнорируются, дела о депутатской сумме и дело о якобы незаконной торговле главного родоначальника. Д.М. Павлинова можно считать первым апологетом Якутской Степной Думы.
На Степную Думу, как на учреждение для управления инородцев, правда, как на «требуемое уставом новое учреждение» [27, 402], обратил свое внимание ссыльный народник Л.Г. Левенталь в исследовании «Подати, повинности и земля у якутов», вошедшем в тот же сборник. в нем деятельность Якутской Степной Думы рассматривается односторонне, как защитницы интересов феодальной верхушки якутского общества. При этом игнорируются тенденции общеэкономического развития края в русле проникновения капиталистических отношений. Резонно, что народник Левенталь, специализировавшийся на изучении податей и повинностей якутов, не оценил значения перевода грузопоставок с внутренней повинности на подрядную основу с финансовым обеспечением из центра, а не за счет якутских обществ. Ведь этот порядок принес значительное облегчение не одним родоначальникам, а всем слоям инородческого населения. При освещении учреждения и деятельности Степной Думы автор явно игнорирует значение либеральных реформ М.М. Сперанского, внедрения «Устава об управлении инородцев», борьбы за реализацию гражданских прав и политических устремлений самих якутов. При изучении деятельности Якутской Степной Думы ярко проявилась идейная установка самого исследователя Л.Г. Левенталя как революционера-народника. в письме Н.А. Виташевскому он упоминает о губернаторе Скрыпицыне, который с особенным вниманием относился к его программе «Подати, повинности и земля у якутов». Актуальность программы Левенталя рассматривалась в контексте попыток преобразований по уравнительному распределению земельного фонда инородцев, предпринятых в конце XIX века вышеназванным губернатором [28, д. 466]. Н.А. Виташевский прямо пишет, что «Л.Г. Левенталь руководился при этом и указаниями местной администрации», в целях «выработки оснований для упорядочения системы якутского землепользования и обложения» [29, д. 476]. в свете всего вышесказанного, исследование Левенталя, особенно та часть, которая относится к изучению деятельности Якутской Степной Думы, требует более внимательного подхода в смысле научной объективности.
Вслед за Л.Г. Левенталем вопросами инородческого самоуправления заинтересовались политссыльные Э.К. Пекарский и Г.Ф. Осмоловский. в их статье «Развитие якутского общественного управления под влиянием русской власти» [30, 1—48], опубликованной в 1895 г., поставленная проблема рассматривалась со времен вхождения Якутии в состав Российского государства. Авторы приходят к выводу, что высшее правительство «относилось к ним вполне гуманно, старалось защищать их по мере сил от произвола низшей местной администрации и грубой эксплоатации русских торговых людей, открывало широкий простор для самодеятельности якутов в их внутренних отношениях, предоставив им судиться и распределять между собою земельные участки по их собственным обычаям и, наконец, привив к якутской жизни довольно успешно выборное начало, дало якутам законное средство в их борьбе с выродившейся родовой аристократией». Авторы связывали все вышесказанное с действием Устава: «В виду того, что устав 1822 г. …продолжает действовать и по настоящее время, оценка
Историей якутского самоуправления интересовались якутские общественные деятели В.В. Никифоров, Е.Д. Николаев и А.Е. Кулаковский. в частности, Никифоров в статье «Материалы к истории Якутского самоуправления» [31,26] утверждал, что «еще во второй половине XVIII в. якуты… единственным для себя спасением признавали предоставление им самоуправления, объединяющего всех их под одним управлением». в 1883 г. просвещенный голова Батурусского улуса Егор Николаев, присутствовавший на коронации Александра III, сумел вручить министру внутренних дел Российской империи графу Д.А. Толстому докладную записку о нуждах своих земляков [32, 26]. в ней он ходатайствует о возвращении якутам Степной Думы, «неизвестно по какой причине» упраздненной в 1830-х гг., по сути «являющейся тем же земским самоуправлением» [32, 32].
В советской историографии данная тема была освещена идеологически предвзято, ее интерпретация сильно политизирована и просеяна через догматы марксистско-ленинского учения, деятельность Думы раскрыта однобоко, выборочно. в целом, советские историки, расширив объем фактического материала, тем не менее, не шли дальше исследователей-народников. Одними из первых «Устав о управлении инородцев» и историю Якутской Степной Думы рассмотрели С.В. МБахрушин, С.А. Токарев, А.П. Окладников, О.В. Ионова. С.В. МБахрушин дал высокую оценку «Уставу о управлении инородцев», подчеркнув его прогрессивное, цивилизирующее значение в отношении инородцев [33, 87–89, 90–91]. Ученый отметил стремление «Устава» охранить не только экономическое благосостояние, но и самобытный строй туземцев. За что подвергся критике со стороны некоторых советских исследователей. С.А. Токарев подчеркивал немаловажный факт, заключающийся в том, что Якутская Степная Дума была создана по особым ходатайствам тойонов и подчинена была только областному начальнику и правлению, кроме того, Степная Дума не сделала никаких уступок в землепользовании [34, 143].
А.П. Окладников, подчеркивая прогрессивность Сибирского учреждения, и, отметив, что прогрессивные круги высоко оценили проведенные преобразования, особый акцент сделал на то, что эти круги считают, что новые законы «предоставили народам, населяющим пространную Сибирь, управляться своими собственными законами» [35, 2]. Еще ранее, при освещении истории Якутии, он о Степной Думе отзывается как о политической организации тойоната, и подчеркивает, что ее ликвидация «нанесла сильный удар по политическим устремлениям тойоната», но не подорвала власти тойонов в якутских улусах [36, 178].
Особое место в изучении данной проблемы занимают исследования сибирских ученых Л.И. Светличной, В.Г. Карцова, А.В. Ремнева и Л.М. Дамешек. Позиция ученых, в советское время подчеркивавших прогрессивность «Устава о управлении инородцев», распространялась и на отношение их к реформам степного управления кочевых инородцев. в частности, Л.И. Светличная в исследовании «Преобразовательные планы и административная деятельность М.М. Сперанского в Сибири (1819–1822 гг.)» подчеркивает прогрессивность «Устава о управлении инородцев» для кочевых инородцев Восточной Сибири, выразившуюся в «поддержке в хозяйстве инородцев тех новых начал, которые зарождались под влиянием сибирской экономики». Такими новыми началами были товарно-денежные отношения, дальнейшая феодализация инородческого хозяйства, расширение полномочий органов самоуправления и т. д. Правда, Л.И. Светличная тут же, поправляет себя, подчеркивая, что «некоторые уступки Сперанского феодально-родовой знати все же нельзя считать за ведущее начало «Устава» [37, 210]. Впрочем, исследователь не отрицает того факта, что в результате применения «Устава» положение коренного населения Сибири все же оказалось лучше. Л.И. Светличная, в подтверждение своей мысли, приводит данные демографического роста на примере бурят и якутов: «Численность бурятского населения с 1817 по 1839 гг. увеличилась с 53730 душ до 83018 душ, якутского – с 56000 душ в 1820 г. до 81119 душ в 1839 году» [37, 234]. в целом, в исследовании Светличной, впервые в советской историографии, адекватно освещается прогрессивное влияние «Устава об управлении инородцев» на инородцев Восточной Сибири.
Строгие рамки марксистско-ленинской методологии не позволили открыто выразиться и другим советским исследователям. В.Г. Карцов в обстоятельном исследовании о декабристе Г.С. Батенькове признается, что в отношении «Устава об управлении инородцев» Сибири авторство Г.С. Батенькова «мы можем утверждать лишь весьма условно» [38, 97]. Вслед за А.П. Окладниковым, он в самой разработке «Устава» находит прямое влияние идей декабризма: «Все основные положения Устава в большей или меньшей степени перекликаются с соответствующими воззрениями декабристов» [38, 92]. Так, по утверждению В.Г. Карцова, П.И. Пестель принял основные идеи, выраженные Г.С. Батеньковым в «Уставе», и запечатлел их в «Русской правде». И в самом деле, конгениальность «Устава» в «Русской правде» не может подвергаться сомнению. Однако, ограничение вмешательства во внутреннюю жизнь инородцев Сибири со стороны местной администрации и полиции, а также поощрение выборного начала в инородческой системе самоуправления В.Г. Карцов связывает не с принципами федерализма, а с «глубоким знанием сибирского чиновничества» [38, 101]. Такого рода регионализм должен был осуществляться лишь сильными личностями. в условиях самодержавно-феодального строя, как утверждает В.Г. Карцов, реформаторы «надеялись на внесение известных поправок в «Сибирское учреждение» со стороны лиц, проводящих его в жизнь на месте». Подобные надежды, по всей вероятности, были возложены на Якутского областного начальника Н.И. Мягкова. Что касается деятельности Степных Дум, то Карцов считает, что они к организации сборов «никакого касательства не имеют», хотя «распределяют подати по родам». Автор, вслед за Светличной, утверждает, что «Устав» лишает степные думы административных прав.