Ялмез: Воздух

Коллинг Кэтрин

Некогда их было четверо: четыре стихии, Четыре Великих Мага. Но случилось предательство. Предательство от собственного сына, способного на великие деяния из-за своей могущественной силы. Тогда Сэмюель наказал его, но вместе с тем ощутил слабость, которая некогда была знакома ему с Земли. Это чувство напомнило о его прошлом, напомнило о том, кем он был когда-то и кем он больше никогда не станет.

А вскоре сын пропал, и все попытки отыскать его оказывались безуспешными, и это временами невероятно тревожило Великого.

— Сэмюель, так что же мы будем делать дальше? — снова спросила Лаверна, нарушив тишину и медленно подходя

к столу, чтобы разглядеть то, на что смотрел Великий Маг.

— А дальше, veteres, мы покажем Хранительнице, что не нас стоит опасаться.

Великий Маг взмахнул рукой — все карты фонтаном разлетелись во все стороны вместе с драгоценными камнями. Блистая и кружась в безумном магическом танце, карты плавно опускались, а камни звучно попадали во все углы.

Аластер и Лаверна с некоторым удивлением созерцали то, на что падал луч света. В воздухе над столом витали две карты. На одной была изображена девушка, но необычная, а с четырьмя стихиями, каждая из которой защищала незнакомку, окружив её. А вторую карту покрыли фигуры, издали напоминающие воинов с оружием. И лишь один меч отчётливо вырисовывался на первом плане.

— Древние воины, — зачарованно произнесла Лаверна и скривилась от возникшего вдруг недовольства. — Так скоро? Кажется, только недавно от них избавились!

— Хранительница вспомнила о своей силе? — заметил Аластер то, что Великая глупо проигнорировала. — Всё случилось раньше, чем мы думали.

— Что? — вот тут Лаверна на миг удивилась по-настоящему. — Полная чушь. Сама она бы до этого не додумалась!

— Тихо, Лаверна, — хоть Сэмюель сказал это спокойно, но у Великой всё внутри скрутило от некоторого страха. Она всегда забывала следить за языком. — Мы знали, что настанет день, когда древние воины снова постучаться в дверь. И нам благоволит сама Вселенная, раз это случилось тогда же, когда Хранительница вспомнила о своей силе. Теперь она знает, кто она.

— Хотите сделать из Кэтрин наживку? — спросил Аластер, и, если бы Сэмюель прислушался, а Лаверна не кусала губу, недовольно размышляя о быстротечных событиях, они бы заметили в голосе Великого некоторое… негодование.

— Не мы сделали из неё наживку, — произнёс Сэмюель, повернувшись, — две парящие карты тут же плавно опустились на стол, а луч света постепенно исчез за грозными тучами, словно скрывшись после выполнения своей миссии. — Древние воины сделали это без нас. Мы знаем, как заставить врагов молчать. Лишь четыре стихии смогут навеки их уничтожить, ведь именно они и породили их. Aeterna historia[3]. Никто с этим не справится лучше, чем маг, обладающий сразу четырьмя стихиями.

— Но тогда она погибнет, — заметил Аластер. — И мы не сможем воспользоваться её силой.

— Древние воины могут доставить нам куда больше проблем, — равнодушно произнёс Сэмюель. — Да к тому же помимо Кэтрин появились и другие хранители. Лидия не сможет долго прятать их.

— Замечательные новости, — довольно усмехнулась Лаверна. — Всё складывается как нельзя хорошо!

— А что же с Артефактами? — снова спросил Аластер. — У нас на руках нет ничего.

— Да, veteres, когда-то у нас уже была Корона, но нас одурачили, — сказал Сэмюель. — Но это не повторится. Мы узнали о том, что в Витэго хранительницы не сидели без дела. Они отыскали некое яйцо, и я с уверенностью могу сказать, что это один из Артефактов. Лидия прятала его у себя, там, куда мы не можем попасть.

Однако благодаря нашим верным клевретам мы имеем представлением о том, что происходит в Витэго. Пусть все будут уверены в том, что у них преимущество. Придёт время, и мы отберём то, что принадлежит нам.

— А как же Рафел? — словно бы выплюнула это слово Лаверна, поморщившись. — Жалкий предатель идёт за нами хвостом.

— Он лишь тот, разум которого затуманен гневом. Alea jacta est[4]. Он не помешает нам. Случится то, что должно. И нет пути назад!

Чёрные тучи столкнулись в небе над дворцом, за чем последовал жуткий грохот. Ветер взбунтовался и завертелся как безумный и вдруг ощутил присутствие чужого… Однако чужак в мгновение ока исчез, словно бы растворился в воздухе. Он не оставил после себя и следа, сливаясь с мраком, окружившим дворец.

Ноктис смог услышать необходимое, и он решил, что время пришло.

[1]Damant quod non intelegunt (лат.) — осуждают, потому что не понимают;

[2]Veteres (лат.) — друзья.

[3]Aeterna historia(лат.) — вечная история;

[4]Alea jacta est (лат.) — жребий брошен.

Глава 2. Похищение

От всего случившегося я едва сумела совладать с собой. Всё тело болело и жутко чесалось, а сердце с неистовой силой билось в груди, словно хотело выбраться наружу. Я чувствовала, как слёзы рвались наружу, отчаянно пытаясь их сдержать, и слабо потянулась к Артёму, крепко прижимая к себе, несмотря на боль, всё ещё сомневаясь, что он реальный.

Как же я была рада увидеть его. Наконец-то, я была не одна, уверенная в том, что мой друг поможет мне во всём разобраться.

— Кэт, ты выглядишь ужасно, — раздался его приятный голос, а руки аккуратно оттолкнули меня, осматривая. Я с досадой усмехнулась, даже не представляя, что он видел. — Откуда у тебя все эти покраснения?

Я молча посмотрела на свои руки: в некоторых местах действительно виднелись покраснения от лёгкого ожога, а ещё я чувствовала неприятную боль на лице и даже под одеждой. И тогда же с изумлением заметила, что кофта, куртка и легенсы ни капли не пострадали от огня. Да они были всё ещё мокрыми!

Я тут же подняла глаза, осмотрев деревья вокруг, и окончательно убедилась, что и те находились в полном порядке. Такое чувство, что со мной воображение сыграло злую шутку. Но ведь весь лес горел! Тогда почему же пострадала только я?

— Что случилось, Кэт? — заметил моё полное замешательство Артём.

— Здесь всё было в огне, — только и выдала я от удивления.

И злобно сжала ладони в кулаки, превозмогая боль, чувствуя себя как никогда слабой, несмотря на мои довольно могущественные силы, о которых узнала. Я точно повелевала водой и воздухом… но что насчёт огня и земли? И почему же нельзя было их использовать? Может, это было ловушкой?

Артём вдруг сам настойчиво обнял меня, аккуратно, стараясь не касаться чистой кожи.

— Прости, — прошептал он. — Прости, что опоздал.

Я подождала, пока он отпустит меня, а затем поднялась с его помощью. Еле устояв на ослабевших и дрожащих ногах, стиснула руку друга — она показалась мне брошенным спасательным кругом в глубоком океане. Однако куча вопросов заполонили мой разум, и я, не удержавшись, воскликнула:

— Артём, как ты здесь оказался? Почему ты здесь? И что значит «опоздал»? Ты обо всём этом знал?