Ямата-но Орочи
Шрифт:
— Шиноби он был неплохим, — уперев руки в бока, заявил Наваки. — Но как Хокаге он сломал все, что построил мой прадед.
— Второй понимал Учиха лучше многих, потому что видел их истинную натуру в войнах кланов, — ответил Наваки Какаши. — Не все Учиха попадают под Проклятие Ненависти, но таких, похоже, слишком мало. Сила глаз слишком манит.
Итачи почувствовал, как на миг помутилось сознание. Он не успел осознать, как чакра промчалась по телу. Медицинская техника отца ускорила рефлексы, Шуншин бросил Итачи вперед. Он использовал увиденные в бою с Шисуи приемы применения техники Телесного Мерцания. Рывок был настолько стремительным, что Какаши не успел на него среагировать.
— По себе судишь? — презрительно оттолкнув Какаши к стене, спросил Итачи.
Проектор Хатаке с глухим стуком упал на пол. Зловеще мерцающие багрянцем глаза Учиха встретились взглядом с открывшимся Шаринганом Какаши.
— Убить друга, чтобы получить Шаринган. Вот она, ваша хваленая Воля Огня? — линии джуиндзюцу росли по телу Хатаке, сковывая его. — Убить единственного свидетеля и принести в деревню ее труп. Это Воля Огня?!
— Итачи! — резкий окрик заставил Учиха остановиться, когда он уже поднял руку, намереваясь вырвать Шаринган из глазницы Хатаке.
— Не суди и не судим будешь, — ткнув пальцем в лоб Какаши, Итачи снял с него джуиндзюцу и отвернулся от тяжело сползающего по стене ниндзя южного Листа, чтобы встретиться лицом к лицу с гневно прожигающей его взглядом Рюсей Сорой. Морозный воздух нахлынул на шиноби, когда женщина приблизилась к ним. Легкое ее прикосновение к голове Менмы освободило того от гендзюцу. Изо рта Итачи вырвалось облачко пара. От холода начало ломить пальцы.
— Нашли время для сведения счетов! — зло огрызнулась женщина, заставив Итачи повинно склонить голову. — Пошли все отсюда! К воспитателям своим, дебилы малолетние!
Сора никогда не была шиноби, она могла постоять за себя, но сила ее чакры не так уж велика. Однако перечить ей никто не решился. Герб рода Рюсей на ее одежде заставлял подчиняться даже южан. Хотя уходили они, частично, не на своих ногах. Наваки подхватил пошатывающегося Какаши, а Гурен помогла идти болезненно морщащемуся Менме.
— А ты, Итачи, задержись-ка, — не терпящим возражений тоном, приказала Сора.
Вздохнув, Учиха кивнул вопросительно посмотревшим на него товарищам, показывая, что его можно не ждать. Когда же они скрылись, Сора подошла к Итачи и крепко обняла его. Учиха удивленно замер. С Сорой он, кажется, не виделся не так уж долго. Это было в прошлом году, в Стране Рек. Но в прошлую встречу сводной сестре приходилось наклоняться, чтоб так его обнять. Сейчас она словно стала меньше, хрупче. Болезненно поджав губы, парень вспомнил, что она тоже потеряла близких людей. Сводные племянники Итачи погибли при нападении на Суну. Перед глазами Учиха пронеслись их образы. Их теперь тоже нет, как нет и Хибакари.
Итачи ласково обнял сводную сестру.
— Прости. Я показал себя не с лучшей стороны, — неловко сказал Итачи.
За все время экзамена он не нашел времени, чтобы подойти к Соре и попытаться хоть как-то ее поддержать. Пусть она старше Микото, но она все же его сестра.
— Ничего. Я понимаю, что у тебя сейчас на душе неспокойно, — по-своему поняла слова Итачи Сора. — Я пережила то же, что и ты. В Суне, когда мое тело было подчинено чужой воле…
Женщина глубоко вздохнула и отстранилась от Итачи.
— Скажу то, что сказал мне отец, — глядя в глаза парню, произнесла Сора. — Рюджин — это ками живых, а не мертвецов. Он не вернет с того света погибших,
Оглушительный грохот в небесах вырвал Итачи из воспоминаний недавнего прошлого. Над Конохой только что были превращены в пыль грозящие уничтожить ее метеориты. Пепел, снежинки и песок осыпали Лист, но больше не было слышно звуков боя. Сражение закончилось, но свободное время у учеников Академии появилось нескоро. Лишь разобравшись с заданиями и докладами, поговорив по радиосвязи с находящейся на юге матерью, Итачи смог вырваться из череды дел и посетить госпиталь. Здесь было суетно и откровенно никому не было дела до подростка, которому не требовалась срочная медицинская помощь. Попасть официально в нужную палату у Итачи не получилось. Однако остановить это его не могло.
Скоро он аккуратно прикрывал за собой дверь и внимательно осматривался по сторонам в больничном покое. Это была самая обычная палата, не самая лучшая, не самая большая. Здесь помещалась лишь одна койка да тумба рядом с ней. Зато сюда поместили лишь одного больного. Учитывая, что госпиталь сейчас оказался переполнен, это странно. Но, с другой стороны, палата не так уж хороша и больше похожа на какую-то каморку, так что можно было понять, почему здесь только один пациент. Правда, тогда становилось непонятно, почему человека с такими серьезными ранами поместили в не самые удобные для лечения условия.
Итачи догадывался, почему так произошло.
Подойдя к кровати, он присел на табурет. Сидение еще было теплым. Хинату ее матери лишь силой удалось вывести отсюда, убедив, что Хибакари нужен покой и спящая на полу сестра комфорта не добавит.
— Я ненавижу тебя, отец, — после минутного молчания тихо произнес Итачи. — Невозможно передать, насколько я уважаю тебя. Но все равно ненавижу.
Активное додзюцу позволило заметить, как странно меняется до этого едва видимый ток чакры в теле Хибакари. Как становится менее глубоким дыхание. Белые глаза распахнулись и внимательно уставились на Итачи. Он не мог понять, какие эмоции сейчас отражались на лице занимавшей палату пациентки — оно, как и все тело, было покрыто несколькими слоями бинтов. Но белые глаза казались понимающими.
— Значит, я не такой уж плохой отец, — едва разборчиво сорвались с губ Хибакари слова. — Тьфу… Ну сказано же было Малис, чтобы она меня так не закутывала!
Не без труда подняв руку, Орочимару поправил бинты на лице. Итачи увидел совершенно целые губы. Это была Хибакари. Но все это время Хибакари никакой и не было. Парень закрыл глаза, пытаясь привести в порядок чувства и мысли. Осознание того, кто скрывался за маской подруги, почти сестры, повергало в шок и бешенство одновременно.
— Зачем тебе это было нужно, отец? — наконец смог сказать Итачи.
— Этот клон? — уточнил Орочимару. — Сначала я не знал, смогу ли когда-то быть рядом с тобой и вообще назваться твоим отцом. Потом мне показалось, что Хибакари может помочь тебе получить Мангекьё более спокойным способом, чем его получила Юко. И я был прав.
— Ты отвратительный отец, — сокрушенно покачал головой Итачи.
— С какой-то точки зрения так и есть, — легко согласился Орочимару. — Но каждый ли отец может похвастаться таким сыном? Ты можешь ненавидеть меня и даже желать моей смерти. Но ты старший мой сын. Сын Рюджина, пусть об этом не многие знают. Однако тебе перепадет в наследство забота о людях, которые идут за мной. И ты должен быть сильным, должен быть готовым принять это наследство.