Ян (не) для Янки

Гордеева Алиса

Монотонная лекция тянется нескончаемо долго. Пытаюсь вникнуть, но глупое волнение постоянно сбивает с мыслей. Впрочем, не только оно. Маша без умолку болтает, что-то рассказывает и совершенно не следит за бурчанием Мухомора.

– Здесь свои порядки. И ничего с этим не поделаешь, – вздыхает она.– У мажоров своя жизнь, а у нас – своя. Мы после занятий бежим на подработку и ютимся в общаге, а они шопятся и закатывают грандиозные вечеринки в элитных коттеджах.

– Ну и ладно, – шепчу в ответ. Никогда меня не привлекала подобная трата времени,

да и чужая жизнь тоже. – Пусть гуляют.

– Просто несправедливо, понимаешь? Мы и учимся, и пашем, а всё равно в хвосте. А тут, имя своё назвала, ресничками взмахнула и в шоколаде.

– Зайцева! – голос Мухомора внезапно взлетает на пару октав. – Доколе вы будете бубнить параллельно со мной?

Маша, видимо, Зайцева, тут же отсаживается подальше и, расправив плечи, начинает сосредоточенно писать.

– Вот! Это и обидно! – спустя минуту шепчет едва слышно. – Бельская – Диана, а я просто Зайцева. Хотя по уму, я прямо сейчас отвечу на любой вопрос по предмету, а она… Ай, ладно!

Остаток лекции проходит в тишине. А после Маша хватает меня за руку и тащит к остальным – знакомиться. Вокруг тут же собирается целая гурьба народа: кто-то выкрикивает своё имя, кто-то спрашивает, откуда я, многие недоумевают, почему меня перевели в их престижный вуз на втором курсе, а те, кого Маша назвала мажорами, и вовсе бросают равнодушный взгляд и проходят мимо.

– И всё-таки, как так получилось, что тебя к нам зачислили? Знаешь, какой здесь конкурс на место? На дочь очередного банкира или владельца заводов-пароходов ты, прости, не тянешь, – бурчит рыжеволосый парнишка, на лице которого веснушек больше, чем звёзд на небе. Худой, высокий и нескладный, он напоминает мне жирафа из мультика, но его недобрый, отчасти завистливый взгляд тут же заставляет занять оборону.

– Просто на умную тоже непохожа? – огрызаюсь в ответ. И почему я должна каждому встречному доказывать своё право здесь учиться?

– Зимняя сессия покажет, – угрюмо кивает рыжик, а затем острыми локтями прокладывает дорогу к отступлению.

– Не обращай внимания, – вступается с улыбкой розовощёкая девчонка с пухлыми формами. – Это Зюзя, наша местная звезда экономики. Он просто переживает, что придётся потесниться на Олимпе. А я Катя Фомина. Кстати, староста этой группы.

– Супер, – улыбаюсь в ответ.

Видимо, зря я волновалась по поводу своего перевода. Несмотря на холодный приём со стороны некоторых студентов, большая часть ребят всё же вполне дружелюбны и отзывчивы

Наверно, поэтому следующие лекции не кажутся настолько нудными и длинными, как первая, а время в компании с Машиной болтовнёй и вовсе пролетает незаметно.

– Яна, есть не хочешь? – после очередной пары интересуется девчонка.

– Хочу, – убедительно киваю. С этими нервами я и забыла, когда ела в последний раз.

Спустившись по центральной лестнице и немного поплутав по коридорам, Зайцева приводит меня в столовую.

– Яна, ты сиди здесь, а я возьму нам по кофе и чего-нибудь

перекусить, а то пока стоим очередь, все места нормальные займут. Идёт?

– Идёт, – киваю, осматриваясь по сторонам. Даже самая обычная столовая сегодня для меня в диковинку.

– Новенькая? – за спиной раздаётся приторно-сладкий голосок, а в нос ударяет новомодный запах дорогого парфюма. – Я Диана.

Бельская без спроса отодвигает стул и садится напротив. На лице голливудская улыбка, а в глазах – пустота, местами разбавленная отвращением. Ещё бы! Характерный запах общественной столовой открыто спорит с утончённым образом девушки.

– Яна, – отвечаю без энтузиазма, скорее, чтобы не показаться грубой.

– Я знаю, – стучит ноготками по столешнице. – Дед мне все уши прожужжал, какая ты умница.

– Не стоит верить слухам.

– Даже так? – Бельская внаглую рассматривает меня, но уже через мгновение, не найдя ничего увлекательного в моей заурядной внешности, теряет интерес. – И всё же, предлагаю тебе, Яна, дружить. Поверь, для тебя это может быть очень выгодно.

– Как интересно! Дедушка попросил?– наигранно хлопаю глазками и придвигаюсь чуть ближе, бесстрашно глядя в лицо девицы. Её надменный вид и монотонный стук ноготков окончательно выводят из себя. – Кстати, а у нас дед кто?

– Зря ты ерепенишься, Талеева! От таких предложений не отказываются.

– Допустим, Бельская! – специально делаю акцент на фамилии девчонки. – Тебе от моей дружбы какой толк?

– Молодец! Соображаешь! Благотворительностью я не занимаюсь! С тебя по мелочи: рефераты, домашки, курсачи. Ну а я в долгу не останусь, поверь!

– Верю! Есть только одна проблема: моя дружба не продаётся, да и подачек с барского плеча мне не надо!

– Ну и дура, Яна! – блондинка как ни в чём не бывало встаёт из-за стола и, высоко задрав нос, семенит прочь.

– Чего от тебя Бельская хотела? – Маша ставит на стол поднос с ароматным кофе и тарелкой с пирожками.

– Дружбу предлагала по дешёвке, – внутри до сих пор всё клокочет.

– Шустрая. Ты, видимо, и правда талант, раз Бельская с ходу тебя оккупировала.

– О чём ты?

– А сама не понимаешь? У этой барби на уме одни салоны красоты, да дорогие бутики. Скажи, когда ей учиться? Вот и выискивает себе рабов, называя это дружбой. И всё же, мой тебе совет, с Бельской будь помягче: за ней не только дедушка и пресмыкание Мухомора.

– Но и целая армия пергидролевых красоток? – оторвав от сосиски в тесте кусочек, в удивлении вскидываю бровь.

– Скорее, красавцев, – вздыхает Маша, и мы обе начинаем смеяться.

Сентябрь в этом году выдался на удивление тёплым. Городские улицы залиты мягким золотом заходящего солнца, что, переливаясь разноцветными красками, радостными бликами играет в окнах домов. Под ногами шуршат опавшие листья. И пускай пока их совсем немного, а деревья все ещё утопают в зелени, в воздухе уже витает медовый запах приближающейся осени.