Ян Жижка
Шрифт:
Один из главных вождей католического панства, минцмистр [32] регентства Николай Дивучек, жестоко побитый Жижкой при Судомержи, не успокоившись на этом поражении, решил первым атаковать Табор. С тысячей «железных панов» расположился он в небольшом королевском городке Ожицы в непосредственной близости от Табора.
5 апреля, глубокой ночью, Жижка незаметно подошел с отрядом таборитов к Ожицам, сделал пролом в окружавшей город деревянной ограде.
— Теперь кричите что есть мочи! — приказал он ворвавшимся в брешь воинам.
32
Арбалет —
Улицы погруженного в темноту города огласились пронзительными воплями, свистом, лязгом рружия. Пробудившиеся от глубокого сна католики в панике бросились из домов к крепости, поднимавшейся в центре Ожицы.
Многих католиков табориты перебили, других захватили в плен. Дивучек с остатками своего воинства все же успел запереться в крепости. Жижка не собирался ее атаковать. Забрав богатую добычу — много коней и вооружения, он сжег городок и с пленными вернулся к себе в Табор.
Раньше, у Судомержи, Дивучек захватил тридцать бойцов Жижки. Пленных погнали в Кутную Гору, где ждала их смерть в шахте. Теперь они могли быть спасены: Жижка передал Дивучку, что казнит всех его людей, попавших в плен к таборитам, если тот не вернет немедленно судомержских пленных. Дивучек согласился, и обмен пленными был произведен.
Захваченных в Ожицах коней и рыцарское вооружение Жижка использовал для создания своей небольшой конницы. В войске таборитов она должна была играть подчиненную роль. В соответствии с общими тактическими целями конница таборитов могла быть полезной для быстрой разведки впереди движущейся колонны боевых возов, для преследования разбитого противника или для прикрытия собственного отступления. Она, следовательно, должна была стать небольшим, но существенным придатком к основной, пешей таборитской армии.
Через несколько дней после разгрома Дивучка Жижка выступил во второй поход — против Седлеца, твердыни католического пана Ольдржиха, одного из ярых противников гуситов.
Взяв Седлец штурмом, табориты поймали и забили цепами пана Ольдржиха, перебили его приближенных, виновников гибели многих гуситов. Крепость Седлец и окружавшее ее поселение Жижка сжег и разрушил.
Незадолго до этих событий католические паны южной Чехии, напуганные размахом крестьянского движения, свезли со всей округи в Седлец, который считался неприступным, свои драгоценности — золото, серебро, самоцветы, дорогие ткани. Все это богатство попало в руки таборитского войска. «Божьи воины» сложили его в большую кучу и сожгли дотла на костре.
Гоуфница.
Этот эпизод бросает яркий свет на моральное состояние воинов Жижки: бедные крестьяне, мелкие ремесленники с презрением отбрасывали от себя и предавали уничтожению сокровища, над которыми дрожали их алчные господа.
И после Седлеца много раз повторялось такое уничтожение захваченных таборитами драгоценностей. Только значительно позже, когда народные армии сильно разрослись и трудности снабжения их оружием стали велики, табориты решили
Но исключительно редки были случаи корыстного присвоения отдельным таборитским воином чего-либо из драгоценной добычи. Уличенных в таком проступке немедленно предавали смерти. И это во времена, когда грабеж был главной целью и приманкой для всех феодальных армий.
К концу апреля Табор успел принять в свои стены тысячи крестьян и множество бедняков из чешских городов. Слава народного полководца, без пощады бившего панов-католиков, проникла во все углы королевства. И всякий, кому близко было дело, за которое бился Жижка, рискуя жизнью, пробирался на юг, чтобы стать в ряды таборитов — «божьих воинов».
У Жижки было уже с полсотни добротных боевых возов, свыше тысячи обученных воинов. Можно было отважиться на большую военную операцию — рейд в западную сторону Чехии, где засело много злобных и кровожадных врагов гуситства.
23 апреля Жижка обрушился на богатый монастырь в Милевско — в двадцати километрах к западу от Табора, сжег дотла этот «вертеп разбойни ков», а затем перешел Влтаву и вступил в дружественный Табору Писек. Повернув от него к югу, подошел к Прахатицам — городу, принадлежавшему пробсту Вышеградского собора. Жижка выжег это католическое гнездо, разрушил его стены.
Снова обратившись к северо-западу, табориты прошли свыше шестидесяти километров в сторону Непомука, в Плзеньском крае. На своем пути они нещадно жгли и истребляли костелы, монастыри, замки и крепости. С налета овладев Непомуком, табориты предали огню богатейший его монастырь.
Дальнейший путь в сторону Плзня таборитам закрыл уже знакомый им пан Богуслав Швамберг. На этот раз Жижка не стал меряться с ним силами, отошел к югу, к сильно укрепленному замку Раби, принадлежавшему пану Крку.
Замок взяли штурмом. В руки таборитов и здесь попали золото, серебро, драгоценности, свезенные из ближайших замков. И снова, как в Седлеце, все это сожгли, оставив себе из всей богатой добычи только коней и оружие.
Разрушив Раби, Жижка повернул назад, к Табору.
Уже к маю 1420 года Табор представлял собою тот своеобразный и неповторимый военный, социальный и политический центр, которому суждено было прославить в веках героизм чешского народа и славного сына его Яна Жижку.
В те решающие дни и месяцы к народной крепости пробирались из всей Чехии крестьяне с женами и детьми. Шли сюда, подвергая жизнь свою опасности, прячась по лесам от пик панских наемников, идя ночью по путеводной звезде. Вперемежку с селянами тянулись на Табор горожане, ремесленники, обнищавшие рыцари.
Пройдя тройные ворота Табора, пришелец оказывался на большой площади, где стояла высокая кадь. Около нее — бородатый человек в крестьянском платье, таборитский священник.
— Брат мой, — обращался к новопришедшему хранитель кади, — знай: на Таборе нет моего и твоего. Все в общине владеют поровну. Никто не должен владеть чем-либо отдельно от общины. Кто возымеет желание к отдельному владению, тот совершит смертный грех!