Янтарь и Льдянка. Школа для наследников

Снежная Дарья

Огневик стыдливо потупился и показательно пошаркал ногой по полу.

— Сразу после вашего ухода я переместился к вам в спальню, чтобы, когда вы вернетесь, провести воспитательную беседу, а вместо этого услышал грохот.

— А… — Я перевела взгляд на гвардейца, и маг понял меня без слов.

— «Якорь» невозможно обнаружить, только пока он находится в неактивном состоянии. Как только амулет срабатывает, он перемещается ближе к сердцу, чтобы после выполнения или провала поставленной задачи нанести смертельный удар. Другое дело, что мало у

кого находится время заниматься вытаскиванием амулета, пока его пытаются убить.

Стоило магу это произнести, как раздался предупреждающий стук, а затем в комнату вошел лир Шаррис — уже немолодой граф, прослуживший в гвардии пятнадцать лет. И помимо заслуг перед короной Дарел выбрал его еще и за то, что все в один голос утверждали: с «казненным» лиром Торнеллом у офицера отношения не ладились, хоть он и был его заместителем.

— Ваши величества, лир Сэндел… — Он коротко поклонился. — Мне вкратце доложили ситуацию. Я приношу вам свою глубочайшую признательность за спасение жизни моего подчиненного. А также извинения за те подозрения, которые высказывал ранее.

— Каждый из нас делает свою работу, — с улыбкой отозвался маг. — И, вероятно, нам наконец представился шанс сделать ее чуть лучше. Мы ждали вашего прихода, чтобы начать. Полагаю, сей молодой человек сможет пролить свет на то, кому же так не терпится избавиться от императорской семьи.

С этими словами он снова коснулся лба гвардейца. Тот медленно открыл глаза, а затем резко подскочил на кровати, недоуменно озираясь.

— Что?.. Как?.. — В расширившихся зрачках отражалась паника. — Ваши величества…

— Рой. Успокойся, — голос лира Шарриса звучал негромко, но веско. — В тебя вживили «якорь». Но лир Сэндел сумел тебя спасти. А теперь очень важно, чтобы мы поняли, как он мог у тебя оказаться. С кем из магов ты встречался в последнее время?

Гвардеец чувствовал себя явно неуютно под четырьмя давящими взглядами, два из которых принадлежали коронованным особам, но тем не менее сосредоточенно нахмурился, потирая висок.

— Я не покидал дворец последние две недели. Маги… только те, что есть у нас в гвардии. С ними я пересекался почти со всеми. А больше ни с кем.

— Уверен? — озадаченно переспросил командующий.

— Так точно. — К гвардейцу возвращалось самообладание. — Пару раз я встречал в коридорах учеников бывшего придворного мага. Но только мельком.

Я разочарованно вздохнула. У магов-гвардейцев однозначно нет достаточного уровня знаний, чтобы создать и вживить «якорь», как и у учеников.

— А ты помнишь, как напал на нас? — вдруг подал голос Дарел.

— Никак нет, ваше величество. — Мужчина огорченно покачал головой. — Мое последнее воспоминание — это то, как я захожу в кабинет лира Гриндера.

— Канцлера? — Огневик изумленно вскинул брови. — Зачем?

— Я не помню, ваше величество. Простите. Но ведь лир Гриндер не маг, он в любом случае не мог бы…

— Да, не мог… — Я напряглась, почувствовав в голосе мужа задумчивость, которая почти наверняка

означала возникшую идею. — Вы можете быть свободны, если ни у кого из присутствующих больше нет к вам вопросов.

Мужчины не возражали. Стоило гвардейцу закрыть за собой дверь, как лир Сэндел и командующий тут же пристально уставились на Дарела.

— Ваше величество, мне показалось, или у вас есть основания в чем-то подозревать его сиятельство? — осторожно поинтересовался граф.

Огневик не торопился отвечать, неосознанно теребя меж пальцев мою голубую ленту.

— Меня изначально настораживал тот момент, что несчастный случай, погубивший моих отца и брата, унесший жизнь придворного мага и казначея и едва не отправивший во владения Теннат верховного судью, столь милосердно обошелся с лиром Гриндером. Он так и не смог внятно ответить, как ему удалось спастись.

Командующий кивнул.

— Да, я согласен, это выглядит подозрительно, но мы проверили лира Гриндера, и, насколько нам известно, он не ведет дружбы и не встречается ни с одним из более или менее выдающихся магов.

— Кроме того, — продолжил Дарел, — мне не давали покоя слова, сказанные тем оратором на площади, который так печально и скоропостижно скончался.

Он бросил на меня короткий взгляд, и я передернула плечами. Я не планировала его убивать на самом деле, но в спешке не рассчитала траекторию и силу удара, не до того было. Угрызения совести меня, как и в случае с похитителем, не мучили — тем, кто желает другим смерти, жить ни к чему, — а вот сожаление еще как. Несмотря на то что троих арбалетчиков взяли живыми, они понятия не имели, кто их нанял. Оратор был главарем, и именно он вел все переговоры.

— Насчет указа, облегчающего налоги Аверна, который я якобы издал. С чего ему говорить про какой-то несуществующий указ? Против меня много и других обвинений, куда более веских и значимых… И сейчас, когда было упомянуто имя лира Гриндера, я вдруг вспомнил — в самый первый день я мельком видел бумагу, в которой упоминался Аверн. Она была одной из тех, которые канцлер назвал малозначимыми и могущими подождать, и предложил заняться другими вопросами. — Дарел помолчал несколько мгновений, словно припоминая, и добавил: — Сразу же после того как понял, что я не собираюсь просто подписывать каждый документ, который он мне подсовывает. Я не уверен наверняка, был ли это тот самый указ, но…

Многозначительное «но» повисло в воздухе. Судя по хмурым лицам, предположения Императора отнюдь не казались мужчинам надуманными и серьезно рассматривались как вполне вероятные.

— Я не вижу причин, по которым канцлер хотел бы избавиться от Императора, — произнес лир Шаррис. — Но если припомнить несостоявшийся бунт, то, насколько я знаю, там вам в вину также очень яростно вменяли изгнание принцессы Грейс. Вы знаете, что она и канцлер были очень дружны?

— Настолько ли дружны, чтобы пытаться убить Императора и устроить бунт? — Лир Сэндел в сомнении потер подбородок.