Янтарь
Шрифт:
Что уж было говорить про отца!
Казалось, что у нашего громкого, шумного и здоровущего Бера отнялись ноги и тело стало ватным, пока он продолжал сидеть у стены в том же положении, что его аккуратно посадили, прижимая к груди широкую сильную ладонь и смахивая скупые слезы.
Это была самая волшебная минута!
Самая трогательная и трепетная, и теперь казалось, что пережитый ужас и паника стоили того, чтобы сейчас вся семья была объята единым чувством безграничного непередаваемого счастья. словно было единым, большим, теплым существом
— Наш маленький упрямый воин, — улыбался Карат, помогая осторожно подняться Северу с пола с малышом в руках, чтобы растроганный и широко улыбающийся папочка смог показать их крепыша Мии, которая не могла двигаться и была совершенно без сил, но блаженно улыбалась, сияя своими ясными глазами, когда Север осторожно прилег рядом на кровать, положив малыша на грудь любимой, и утыкаясь лицом в хрупкое плечико девушки с огромной благодарностью и безграничной любовью, — Какое имя дадите Берсерку?
— Гранит, — прошептала Мия, на что Карат улыбнулся, вдруг опускаясь на колени перед кроватью и осторожно целуя кончики пальцев смущенной девушки со словами:
— Уверен, что он будет достойным, справедливым и мудрым воином, каким был его прадедушка.
На смущенную и радостную улыбку Мии, мужчина подмигнул, отступая назад. чтобы дать возможность Мие и Северу побыть хотя бы в относительном уединении на кровати, учитывая, что в комнате была вся семья, расположившись по всем доступным углам прямо на полу — плача, обнимаясь, смеясь и вытирая слезы.
Усевшись на пол рядом с Ледяным и привалившись затылком к стене, Карат протяжно выдохнул. прикрывая глаза, когда я впервые смогла явственно увидеть, что не смотря на всю его кажущуюся отрешенность, холод и спокойствие, эмоции не обошли стороной даже его.
Лежа на своем большом горячем муже и слушая как ровно и глубоко стучит его доброе солнечное сердце, я с улыбкой смотрела на наших таких разных отцов, в миллионный раз тихонько молясь про себя и благодаря Судьбу за то, что все эти удивительные Беры и люди появились в моей жизни, подарив крылья, опору и надежду на счастливое будущее в большой крепкой семье.
— Я тебе говорил, что ты жук хитрожопый? — с кривой улыбкой толкнул Карата в бок локтем Ледяной, глядя на своего загадочного уставшего друга задорно и с большой теплотой во взгляде.
— В последний раз сегодня утром, — выдохнул Карат. чуть прикрывая длинные черные ресницы и не обращая внимания на попытки отца растормошить его, как огромная ленивая и прекрасная пантера, которая лишь отмахивалась хвостом от надоедливого кабанчика.
— Как только встану на ноги — расскажешь мне в мельчайших подробностях, где тебя носило, хрен ты моржовый, и какого черта ты оказался в доме раньше всех! И с моей дочерью!
Я чуть хихикнула, покосившись на Звезду, чьи бледные щеки вмиг порозовели, и девушка отвела красивые глаза, явно не зная куда деваться и за какой занавеской лучше спрятаться от праведного
Вот только на Карата это как всегда не произвело совершенно никакого впечатления, когда мужчина приоткрыл лениво глаза, чуть выгибая дьявольскую бровь и окидывая отца насмешливым, но не злобным взглядом. промурлыкав своим привычным сладко-надменным голосом:
— …И кто бы мог подумать, что мы такие чувствительные!
Вот уж точно никто!
Думаю, сам Ледяной не ожидал от себя такой оплошности, свалившись в самый натуральный обморок при виде мучений своей самой мелкой из дочерей.
И я искренне старалась сдержать смех в себе, утыкаясь в грудь посмеивающегося Янтаря, и наблюдая краем глаза, как отец надулся, буркнув недовольно, но все таки с некоторой долей смущения:
— Да я столько родов видел, что тебе и в страшном сне не приснится!
— И ни одних человеческих, — заключил Карат, усмехнувшись на то, как Ледяной поджал губы, но многозначительно промолчал, что кажется можно было расценивать как своеобразное молчаливое согласие.
— Север, нужно дать Граниту немного твоей крови, — проговорил Карат, на что наш синеглазый Бер, растерянно захлопал своими длинными ресницами, приглушенно выдохнув:
— …а яд в моей крови?
— Он не навредит. Сделает сына сильнее и свяжет вас еще больше. Эта традиция нашего рода. Просто прокуси палец и дай малышу на пару секунд, чтобы кровь попала на его язык, — проследив чтобы Север сделал все, как полагается, Карат кивнул на притихшую Мию, которая с трепетом и восторгом наблюдала за этим процессом, — И ей нужна кровь. Но не наша. Яд для людей опасен…
— Возьмите мою кровь… — вдруг отозвалась Звезда скромно и тихо, но делая уверенный шаг вперед из тени комнаты, где пряталась от недовольных подозрительных глаз Ледяного, и хитрых облизывающих глаз Карата, который обернулся на нее, когда кончики его чувственных губ дрогнули в одобряющей улыбке.
— Моя кровь рода Кадьяков, чистая, но без яда.
— Молодец, дочка! Давай!
Звезда подошла к кровати, глядя только в пол и смущаясь так сильно, что почему-то вслед за ней начала чувствовать себя в спальне неловко даже я, вдруг подумав о том, что все мы здесь явно лишние, когда крошке Мие надо прийти в себя после всего случившегося и просто побыть в объятьях любимого мужа без лишний глаз и ушей.
Я не сразу поняла, почему Звезда растерялась, посмотрев на собственную руку, видя, как Карат вдруг улыбнулся, протягивая к ней свою ладонь и глядя через пелену ресниц так проникновенно и чувственно, что кажется в комнате стало на несколько градусов горячее.
Не зря девушка застыла и не сразу решилась положить свою белую хрупкую руку на ладонь мужчины, не поднимая глаз и стараясь дышать ровно, потому что было просто невозможно не поддастся этой темной обволакивающей чувственности мужчины, в котором было столько тайн, загадок и эротизма, что он казался истинным Дьяволом во плоти.