Янтарин
Шрифт:
— Они так и не появились, — задумчиво сказала она и Фелиша не поняла, злится Лейм на самоуверенность случайной сокамерницы или всё же грустит за ней.
Мартуф нашёл нимфу спустя неделю, тощий и пыльный, но живой и невредимый. Толком объяснить, что же произошло, он так и не смог, как Лейм не сыпала проклятьями и угрозами. Сейчас он тоже был в Нерререне — повёл туда остатки стаи. Теперь принадлежащую ему по праву рождения.
— И не появятся, — слабо улыбаясь сказала Фелиша.
Лейм удивлённо подняла вызывающе сросшиеся брови, но она только пожала плечами.
Таша всегда
Её старшая сестра была ясновидящей, знающей и видящей всё. Но она была одинокой и слабой. Она была женщиной. Но она же была принцессой. А никто не позволит принцессе, пусть и полукровке, связать жизнь с вампиром, пусть и королевским советником… Но ведь она была ясновидящей…
— И не появятся, — ещё раз сказала Фелиша
Она лежала и смотрела в окно на залитый солнцем палац и королевский парк, и тихо засыпала под убаюкивающее, точно у большой кошки, урчание Лейм. И заливающегося трелями соловья.
Однажды прилетела Матильда — шлёпнулась прямо посреди городского парка, повергнув публику в глубокий шок и очень культурно поинтересовалась у присутствующих, как пройти к палацу. Архэлл, должно быть, долго смеялся, когда ладил ей на голову свой венец. Но ещё дольше трусила кондрашка людей, которые услышали и к своему ужасу поняли дракониху.
В тот же день Фелиша и Лейм улетели в Нерререн на коронацию Архэлла. Прошло больше месяца с тех пор, как принцесса пришла в себя. Спина уже почти не болела, хотя пекла и ныла на изменения в погоде. Сама она, бледная и худая, была свято уверена, что полностью поправилась и сильно возмущалась, когда бессовестная нимфа на весь двор громко заверила Его Величество о том, что побудет нянькой при его калеке-дочурке. Сам он оставался с женой, но Фелиша почему-то больше не сердилась.
Валенсия утопала в цветах и зелени, словно прошитая насквозь вековечными нерреренскими деревьями. Не такая большая, как Говерла, и всё же стекающиеся сюда люди улыбались и смеялись куда чаще и искренней, чем жители столицы Янтарного края. И будто знали один другого, во всяком случае именно такое ощущение поселилось в душе Фелиши, когда она ступила на булыжную мостовую и прямо на её глазах два человека из совершенно разных сословий приветливо раскланялись друг с другом.
— Видала? — она кивнула шагающей рядом Лейм, уже успевшей запустить по локоть руки в чей-то лоток и вытащить из него пирожок побольше.
— В конце концов у них опять появился дом, почему бы не поделиться этой радостью с окружающими? — нимфа равнодушно провела глазами парочку.
—
Лейм на какой-то миг округлила глаза, осмысливая услышанное. Видимо, подобный вопрос её не занимал уже много лет. Если вообще когда-то был актуальным.
— У меня нет дома, — наконец сказала она. — И никогда не было. По крайней мере в том понимании, в котором ты видишь это слово. Ни у кого из нас никогда не было дома. Мы бродим с места на место, возвращаемся или не возвращаемся на одни и те же пути, но никогда не оседаем под одной крышей дольше, чем необходимо для разрешения какой-нибудь проблемы.
— Почему?
Лейм раздула ноздри, явно сдерживаясь, чтоб не ляпнуть какую-нибудь нецензурщину.
— Потому что это опасно. В первую очередь для тех, кто нас окружает, хотя могут быть и исключения — Лиам не слишком таилась, где провела последние полторы сотни лет, вот и не рассчитала сил. Потому, например, Ферекрус, уж на что чурка чуркой, а менял своё местоположение по совершенно неподдающейся логике траектории, — нимфа задумчиво щёлкнула языком по зубам. — Мы обладаем слишком большой силой и можем просто не заметить, что причиняем боль близким.
Брови Фелиши недоумённо взлетели под самую чёлку, отросшую за время болезни, но Лейм фыркнула и предпочла не распространяться.
— Может ты и не поймёшь, но наш дом там, где мы все вместе, вся наша пощипанная временем компания.
— Значит, добро пожаловать домой, — весело сказал высокий улыбающийся юноша, выныривая из уличной толпы.
Фелише понадобилась добрая минута, чтобы узнать в хитрых медовых глазах и едкой кривой улыбке лицо своего близнеца. Что-то в нём изменилось с тех пор, как они побывали в Сердце Гор. И не изменилось совершенно. Он был таким же высоким и немножко нескладным, как и большинство подростков, и точно таким же веснушчатым и безнадёжно рыжим. Внешне он не изменился ни капли. То есть — совершенно. А вот нескладыш Янош умудрился вытянуться на пол-ладони, обзавестись прыщами и ломким баском, из-за чего теперь старался отмалчиваться и вообще не попадаться на глаза хихикающей принцессе. У её же брата изменился разве что взгляд — слишком проницательный, слишком оценивающий… слишком раздражающий своей идентичностью с золотым взглядом Гельхена.
Феликс протянул к сестре руки и прижал её к себе. Ей показалось или, когда она вынырнула из складок мантии, нимфа и её брат вели содержательный, хотя и молчаливый, диалог.
— Ну что, вы готовы к торжеству? — весело спросила Лейм.
Лейм? Весело?!
Феликс усмехнулся и повёл их к замку, затонувшему в облаке кустов и деревьев.
Заря расплескалась по небу, уйдя далеко на запад. Карминно-алые облака лениво цеплялись за горизонт, глуша в себе звуки засыпающего дня и крики мечущихся по небу птиц.