Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)
Шрифт:
Руфрид скривился ему вслед.
– Не знаю, с чего это он так взъелся.
– Он потерял Имми, он покинул дом, а брат его с грязью смешал. Тебе мало? Помиритесь лучше. Я уже видеть этого не могу.
– Не можешь? Готов подсказать выход. Отправляйся домой.
– Хотелось бы!
– Танфия вспыхнула от гнева.
– Неудивительно, что тебя отец не переносит. Надо было позволить Зырке горло тебе разорвать!
Девушка отвернулась, собираясь сходить за хворостом, и в лесу остыть немного.
– Танфия, - донесся голос из-за спины.
–
– Что-о?
– Она обернулась.
– Я сказал, прости. Я не хотел. Но это не Линдену жить с тем, что он человека убил. И не тебе, кстати.
У Танфии отвалилась челюсть. Об этом она не подумала.
– Может, ты его просто ранил...
– неловко выдавила она.
– Это должно меня утешить? Ну, боги с ним. Давай костер разложим.
Разведя огонь, путешественники по очереди ополоснулись в ледяной воде у берега и собрались у костра греться. Танфия простирнула в озере смену одежду, и натянула чистую - насколько можно назвать чистыми штаны, рубаху и исподнее, прополоснутые в лесной речке. Холодная, жесткая холстина быстро прогрелась от тела. Пока девушка жарила мясо, парни стирали свое разойдясь на несколько шагов и старательно не видя друг друга.
Ужин вышел обильный - кроликов и фазана хватило даже на Зырку, а на ягоды пес и не зарился. Ручеек, стекавший к озеру по узкой промоине, снабдил путешественников родниковой, сладкой водой. После ужина Зырка завалился спать у костра. Примирившийся с волкодавом Огонек пасся неподалеку.
Руфрид и Танфия сидели лицом к костру, оставив озеро по правую руку. Линден сидел напротив, и с товарищами не разговаривал; Танфия даже не могла разглядеть его лица сквозь пламя. Извернувшись, она увидала, что юноша уже закутался в плащ, отвернулся и лег. Как не жаль было Танфии видеть его в таком расстройстве, она не могла придумать, чем бы его утешить. Если бы не свара между братьями, девушка была бы полностью довольна жизнью в ближайшие часы. Даже собственные ее колючки немного притупились.
И тут ее снова настигла волна воспоминаний. Падение, и тьма...
Она тут же стряхнула наваждение, но Руфрид заметил.
– На что ты пялишься?
– Ни на что.
– "Он старше меня, - подумалось ей, - вдруг он помнит..." - Руфе, не припомнишь, со мной в детстве никаких несчастий не случалось?
Юноша от удивления сморгнул.
– Сплошь и рядом.
– Нет, я хочу сказать - серьезных. Может, чуть не утонула, там?
– Не припомню. Ты все время куда-то падала, и тут же выбиралась. Тебя удержать было невозможно, хотя ты во всей деревне была самая неловкая. А в чем дело?
– Э... ничего. Неловкая - это что-то новенькое.
– Беру назад. Хватит с меня ссор на один день.
– Он мотнул головой в сторону брата.
– Это что - правда? Что отец тебя ненавидит? За что?
– Не знаю. Не обязан же он меня любить. Линден младший, и больше похож на маму. Он чудо, а я - стыдоба.
– Почему?! Ты всех обставлял в стрельбе из лука... да в любом состязании. Ты никому не давал забыть, какой
Руфрид хохотнул.
– А знаешь, почему? Я пытался выжать из отца хоть одно доброе слово. Так и не получилось.
– Не понимаю.
Руфрид резко выдохнул.
– Хочешь правду?
– проговорил он, наконец.
– Когда мама умерла, я горевал не меньше Линдена. Но я не мог это показать. Я жил, как мог, и я думал, отец поймет, но он не понял. Он решил, что мне все равно.
– Но ты был еще ребенком.
Руфрид пожал плечами.
– Он ждал, что мы будем вести себя, как он. Считает, что я его подвел.
– И ты не мог с ним поговорить?
– Шутишь?
– Вот почему ты был всегда так груб!
– воскликнула она.
– Отец с тобой дурно обошелся, и ты срывал злость на нас.
– Точно, - кисло признал Руфрид.
– А тебя что извиняет?
– А я тебе грубила, потому что ты меня зашугивал - а когда тебе это не удавалось, ты переключился на Имми. Мне казалось, что ты с отцом не сходишься, потому что ты вообще негодяй. Если б я знала... могло бы быть иначе.
– Правда? Слушай, Тан, я не горжусь этим. Мне жаль, что так случилось. Но я вырос. Я ни в чем не виню Артрина. Я вообще ничего к нему не чувствую.
– Он причинил тебе боль.
– Телесную - нет.
– Все равно боль.
– Знаешь, лучше не будем об этом.
– Он обхватил колени руками, глядя в огонь.
– Ты самый невозможный тип из всех, кого я знаю.
– Какое совпадение.
Танфия вытащила тупой ножичек и принялась счищать грязь с ножен.
– Мне часто хотелось его убить, - проговорил Руфрид.
– Если б он был сильнее меня, и бил бы... совсем было бы просто. Но теперь я убил человека... и знаю, что у меня бы не вышло. Мне не было приятно убивать Бейна. Разве что на миг. Потом мне стало... мерзко.
Танфия положила руку ему на плечо. Руфрид не обернулся, но и не стряхнул руки.
– Мне тоже было бы мерзко, - согласилась она.
– Но если нас схватят, но не станут разбирать, кто виноват.
– Это дурно, - с убеждением проговорил юноша.
– Со времен битвы на Серебряных равнинах люди не убивали друг друга. А теперь - твой дядя... что случилось с нами?
– Не знаю.
– Танфия не могла придумать, чем утешить его.
– Бывает ведь, что люди в драке убивают друг друга.
– В городе - может быть. А как там поступают с убийцами?
– Иногда казнят смертью. Иногда в тюрьму сажают. Иногда отпускают вовсе - смотря как все вышло. Ты защищался, чтобы спасти Имми - это ведь хорошая причина? Прости, Руфе. Я понимаю, что от меня никакой помощи.
– Нет, - тихо ответил он.
– Помощь есть. Покажи мне этот ножичек, с которым ты балуешься.
Вздохнув, Танфия отдала подарок. Клинок блеснул алым в свете костра.
– Странная штуковина.
– Бестолковая. Даже для красоты не поносишь.
– Тогда зачем он тебе?
– Руфрид вернул нож, и Танфия поспешно убрала его в ножны.