Янтарная Цитадель

Уоррингтон Фреда

Элиры выделили каждому из путешественников по комнате, вернули накидки и походные мешки – хотя оружия не возвратили – и принесли смену одежды. Линден, однако, потребовал, чтобы прежде отдыха они присмотрели, напоены и накормлены ли кони.

Танфия и Руфрид отправились с ним. Та же женщина-элир, что прежде растирала конец, теперь укладывала перед ними охапки соломы. На людей она покосилась опасливо и горделиво; путешественники взирали на нее в ответ, завороженные нечеловеческой гибкостью ее членов, безупречной белизной длинных волос.

– А

откуда вы солому берете? – выпалил наконец Линден.

Элирка холодно глянула на него сапфирными глазами.

– Мы спим на ней. Мы храним и зерно, и плоды, принесенные из долин допрежь начала зимы. Или вы думали, что мы питаемся воздухом?

– Да нет… ничего я не думал.

– За вашими конями приглядят и накормят, – заверила она, поглаживая Зимородка по шее. – Значит, Эльрилл почел безопасным выпустить вас в Сребренхольм?

– Конечно, – ответила Танфия, сообразив вдруг, что элирка сама опасается путешественников. – Мы вполне культурные, не волнуйтесь. – Она назвала себя и своих товарищей.

– Меня зовут Силь, – представилась шаэлаир.

Полчаса, проведенные в конюшне, привели путешественников в доброе расположение духа. Танфия гладила мягкую морду Зарянки, расчесывала шею, мысленно извинясь перед кобылкой, что завела ее в эти места. Слава Махе, кони не пострадали. И если кто-то мог успокоить Линдена, то лишь Зимородок.

К тому времени, когда трое вернулись в свои комнаты, усталость грозила свалить их с ног. Силь наложила на рану Танфии повязку с лечебным мхом, и принесла хрустальный кувшин со сладким травным отваром. По мере того, как девушка оттаивала, унималось колотье в руках и ступнях.

Никогда прежде она не видела элир так близко. Даже ее таинственный рыжевласый знакомец не казался настолько вещественным. И они были разные. Силь была жительницей снегов, отстраненной и нерадостной, и лик ее был хрупок и ощутимо чужд. Танфия не смогла бы объяснить, чем именно – чем-то загадочным, опасным, иным.

– Я слышала, вы попали в буран, и вас нашли в последний момент, – заметил Силь. – Тепло ли вам? Мы сохраняем в Сребренхольме прохладу, чтобы горные морозы меньше терзали нас.

Танфия присела на край постели, тоскливо мечтая о том, чтобы развалиться на ней.

– Но как вы вообще отапливаете это место? Я не видела печей.

– В глубинах земли текут реки кипящей воды и расплавленного камня. Мы вытягиваем тепло из них.

– Значит, вы чувствуете холод?

– А разве мы кажемся бесчувственными? – Необычайные глаза Силь облили девушку холодным пламенем.

– Ну, можно и так подумать, – резковато ответила Танфия, почти стремясь возненавидеть Силь за ее спокойствие. – Уж простите, если мои вопросы вас оскорбят, но вы – первые элир, с кем я говорю. Наверное, я вам кажусь страшно назойливой, но мне правда очень интересно.

Силь удивленно моргнула.

– Откровенно говоря, и я непривычна к людям. Да, мы чувствуем холод. Мы лишь лучше людей сдерживаем свою к нему нелюбовь.

– Тогда почему вы живете

здесь?

Взгляд Силь испуганно метнулся в сторону.

– Об этом вам лучше спросить у Эльрилла. Но, если сказать попросту, мы любим тишину и чистоту. Здесь нас никто не тревожит.

– Но вы носите оружие. От кого?

Синие глаза вновь оборотились к ней, величественные и холодные, как горы.

– Для кого ты ведешь эти расспросы?

Танфия поперхнулась.

– Ни для кого!

– Ты уверена? – Силь нахмурилась немного, сморгнула и больше не прикрывала век.

– Конечно, уверена! Что вы на меня так смотрите?

Шаэлаир отвела глаза.

– Как ты только что заметила, есть разница между искренним интересом и грубой назойливостью. Отдыхайте; я разбужу вас, чтобы вы успели омыться перед вечерней трапезой.

И она вышла, оставит Танфию возмущенной и обеспокоенной. Мгновение она злобно смотрела вслед ушедшей элирке, потом заглянула в соседнюю комнату, обнаружила там и Руфрида, и Линдена. Старший из братьев растянулся на кровати, младший пристроился на краешке, грея руки о кружку со взваром и опустив голову. Похоже было, что они поспорили. На сундуке сидела белая кошка с раскосыми синими глазами; завидев Танфию, она мяукнула и выгнула спину.

– Повязка заметная, – бросил Руфрид, приподнимаясь на локте.

Танфия подошла погладить кошку. Та блаженно тыкалась макушкой в ладонь.

– У меня только что была очень странная беседа с Силь, – заметила она.

– Ну и?

– Да не знаю. Наверное, я боги знают чего наболтала, но я отказываюсь ходить на цыпочках, если они не собираются в ответ вести себя дружелюбно!

– За языком последи, – серьезно посоветовал Руфрид.

– Почему?

Юноша кивнул в сторону кошки.

– Это, наверное, Силь в нее перекинулась, чтоб за нами следить.

Он потешно зашипел. Кошка глянула на него, испуганно мявкнула и вылетела из комнаты, но когти ее проскальзывали по гладкому камню, и в дверях ее здорово занесло, когда кошка пыталась завернуть за угол. Руфрид откинулся на спину, едва не плача от смеха. Линден раздраженно покачал головой.

– Ради всех богов, Руфе! – воскликнула Танфия, с трудом сдерживая улыбку. – Незачем было пугать несчастную зверюшку.

– Я не знал, что она так взовьется, – ответил Руфрид. – Обидчивые они, да? Не шуми, Тан. Мало нам, что у этих элиров чувства юмора нет. Кони в теплой пещере объедаются сеном, а нам обещали крепкий сон и горячую баню. Могло быть хуже.

– Значит, тебе полегчало.

– И, – добавил Линден, – он, кажется, позабыл, что нам сказал Эльрилл.

– Я тебя понимаю, Лин. – Танфия присела рядом с ним. Но мы не можем идти в такую погоду. Боги свидетели, мы попытались!

Юноша нахмурился.

– Я не могу просто так сдаться.

– Об этом и речи не было.

– Мы нужны Изомире. Весной может быть слишком поздно!

– Я не меньше твоего расстроена, но мы никуда не попадем, если будем вздорить с теми, кто хочет нам помочь.