Янтарная комната
Шрифт:
Тем же вечером он добрался до Франкфурта на скором поезде Мюнхен — Кёльн, доехал на такси до отеля «Франкфуртер хоф» и снял номер. Вестибюль отеля украшали большая ёлка и многочисленные еловые ветки, и только сейчас Зильберман вспомнил, что завтра Сочельник — в детстве этот праздник отмечали каждый год. Тогда всегда на столе стояли медовый пирог и острые орешки, в доме пахло пряниками, ванилью и всегда на столе была маца, праздничный хлеб евреев. Он никогда её не любил, но смело ел, чтобы потом получить рождественский кекс и шоколадные
«Смело, — подумал он. — А смел ли я теперь? Рискну ли я жизнью, чтобы вернуть Янтарную комнату? Куда меня заманивают этим объявлением? Почему предполагают, что я прочитаю «Нью-Йорк таймс»? Кто знает меня во Франкфурте?»
Рождественский сочельник он праздновал один в ресторане отеля. В первый день Рождества он проехал на такси по тихой улице около зоопарка,указанной в объявлении, и внимательно осмотрел дом, в котором его ждали. «Кто это? — спрашивал он себя. — Чёрт возьми, кто это?» Такси проехало мимо припаркованного «фольксвагена», но Зильберман не обратил на него внимания, а Джо Уильямса не интересовало такси.
«Подождём, — подумал Зильберман. — Понаблюдаем за домом. Уж можно было догадаться, что старый лис секретной службы не сразу ринется в ловушку! У нас есть еще несколько дней…»
Он решил, что войдёт в этот дом в новом году, вероятно, третьего января 1957 года, со «смит-вессоном» за поясом. В отеле он, стоя перед зеркалом, три дня разучивал молниеносное движение — выхватывал оружие.
— Ты никогда не станешь Гарри Купером! — рассмеялся он своему отражению. — И у старика Уэйна получалось лучше! Но для Франкфурта этого хватит. Надо быть лишь на секунду быстрее…
Между Рождеством и Новым годом он наблюдал за домом. Для этого Зильберман арендовал машину, несколько раз ему попадался «фольксваген», но они не обращали друг на друга внимания
«Что за дурацкая игра, — думал в эти дни Джо Уильямс. — Придёт он или не придёт? Прочитал ли он объявление? Как долго я должен торчать здесь в засаде? Неделями? Проклятые русские, уезжайте наконец обратно в Москву…»
Третьего января, как и намеревался, Зильберман решил остановиться перед домом и выйти из машины. Джо почувствовал укол в сердце. Он припарковался на углу и наблюдал за домом в бинокль. «Это он! Наверняка он. Капитан Фред Сильверман. Единственный, кто не верит в нападение «вервольфа». Единственный, кто считает, что Янтарная комната не исчезла бесследно».
Джо почти физически почувствовал опасность. Он видел, как Сильверман идёт к дому, и понимал, что промедление подобно самоубийству. Он широко расставил ладони, вцепился в руль и похолодел от кончиков пальцев до корней волос.
Прозвенел звонок, и Николай открыл дверь. В руках у него был пистолет, девятимиллиметровый «макаров». В коридоре вжалась в стену Яблонская, она держала палец на спусковом крючке маленького скорострельного «стечкина» с двадцатью патронами в магазине. В случае чего Зильберман не имел бы ни секунды
— Да? — сказал Николай, внимательно разглядывая незнакомого мужчину. — Что вам угодно?
Он говорил на немецком, и Зильберман ответил тоже по-немецки.
— Вы меня приглашали, — сказал он и посмотрел на «макарова». — Текст объявления звучал так любезно… и тут такой недружелюбный приём.
— Капитан Фред Сильверман?
— Уже майор. И теперь Фридрих Зильберман.
— Входите. — Николай поднял пистолет и быстро закрыл дверь за Зильберманом. — У вас есть оружие?
— Да. Как и у вас.
Николай протянул левую руку.
— Давайте.
— Нет! С какой стати? Не буду же я стрелять! Вас же больше.
— Верно. — Николай показал на дверь в гостиную. — Идёмте.
Зильберман кивнул, прошёл в гостиную, увидел краем глаза Яблонскую со «стечкиным» в руке и мужчину, который при виде его быстро поднялся с кресла.
— Сильверман! Это действительно вы! — воскликну старик и протянул к нему обе руки. — Вы меня помните? 1945… Зальцбург, замок Киссхайм.
— Вахтер! Точно, это Вахтер… из Янтарной комнаты.
Они подбежали друг к другу, обнялись, похлопывая по спине, и Вахтер сказал:
— Вы почти не изменились, господин Зильберман.
— И вы не изменились, господин Вахтер. Мы только стали постарше, морщин прибавилось и жирка в бёдрах. Но мы еще полны сил, правда?
Это был чудесный вечер. Они пили рейнвейн, Василиса сварила пельмени и подала на стол по русской традиции — с зелёным луком и маринованными огурцами.
Зильберман рассказал о дипломатической службе в Новой Зеландии и в Китае, Вахтер с гордостью поведал о своих внуках Петре и Янине, как его чествовали по поводу семидесятилетия, и наконец Яблонская поставила на стол бутылку водки и сказала:
— Хватит говорить о прошлом. Поговорим о настоящем и будущем. Мистер Сильверман, что случилось с Янтарной комнатой? Она действительно находилась в соляном руднике Меркерса?
— Да, я видел её собственными глазами и одну большую настенную панель показал генералу Эйзенхауэру. Ошибка исключена. Это не могло быть другой работой по янтарю.
— А теперь давайте всё реконструируем, — сказала Яблонская и взяла лист бумаги. — Мозаика состоит из множества маленьких камешков. Давайте сложим их вместе…
Зильберман оставался в доме до двух часов ночи. Джо Уильямс терпеливо ждал в конце улицы.
Он увидел выходившего Зильбермана в сопровождении русского старика, который похлопал своего гостя по плечу. Но он не мог слышать слова Вахтера.
— Теперь мы будем всё делать вместе, Фридрих. Я, как и ты, убеждён, что Янтарная комната уже в Америке. Если мы воспроизведём её путь, то найдём ее. Двадцать больших ящиков нельзя просто так провезти через Атлантику… Будь осторожен, Фридрих. Выстрелы доказывают, что мы наступаем грабителям на пятки.