Янтарная комната
Шрифт:
Он станет примером для всего необъятного Советского Союза.
Зиновьев глубоко вздохнул и потёр рукой глаза. Когда Жуков узнает, что я сделал, то поступит со мной, как с Ивановым — выгонит с позором.
— Грузовики прибудут в Пушкин завтра, самое позднее — послезавтра.
— Сколько машин, товарищ генерал?
— Не знаю. Это спецподразделение, я уже неоднократно его использовал. Несколько солдат, которые уже спасли миллионы ценностей. Чёрт возьми, разбирайте Янтарную комнату!
Он положил трубку и остался сидеть за столом, подперев подбородок ладонями.
«Не
В последнем рапорте с фронта сообщалось, что кольцо окружения всё больше сжимается. Немецкие дивизии вот-вот захватят «жемчужное ожерелье», то есть пригороды Ленинграда с музеями Петродворца, Пушкина и Павловска, где находилась обширнейшая библиотека, и тогда богатейшая в мире сокровищница будет навсегда потеряна. Что же делать? Господи, помоги! Что же делать?
Зиновьев направил в Пушкин десять грузовиков без разрешения Жукова.
— Не останавливайтесь ни днем, ни ночью, — велел он стоящему перед ним навытяжку младшему лейтенанту Вехову. — Каждый час на счету! Если спасёте Янтарную комнату, то станете героями Пушкина. Поезжайте же!
И вот теперь у одного грузовика сломалась ось. Девятнадцать красноармейцев и вечно матерящийся Лев Вехов расположились на обочине лесной дороги, а молодой солдат Виктор Золотвин забрел в кусты, чтобы облегчиться, и обнаружил свежевыкопанный грунт.
Осторожно, оглядываясь по сторонам, как косуля, и напряжённо прислушиваясь к каждому шороху, он перебегал от дерева к дереву, прячась за ними в готовности закричать, если его вдруг схватят.
А что ему еще оставалось кроме крика? Его автомат лежал в пятом грузовике, пистолет был только у Вехова. У Золотвина был с собой только перочинный нож, складная безделица, которой можно отрезать кусок колбасы или хлеба, но она может превратиться и в крохотный кинжал. Ножу было лет двадцать, отец подарил его Виктору, когда тот надел форму, чтобы сражаться с немецкими захватчиками.
— Нож всегда пригодится, — сказал ему отец. — Можно что-нибудь отрезать, открыть банку, остриём проделать дырку или шуруп закрутить. Так что этот ножичек — на редкость полезная штука. Не потеряй его, сынок, он может спасти тебе жизнь.
Теперь Виктор достал отцовский нож из грязных солдатских штанов, легко открыл маленькое лезвие и присмотрелся к раскиданной земле. Метрах в сорока от дороги он обнаружил широкую землянку метра два глубиной. Она поросла кустарником, и свисающие со склона корни напоминали взлохмаченную бороду. А еще Виктор заметил там кучу сухих веток — довольно необычно для землянки, из которой несло сыростью и плесенью.
Золотвин сильнее стиснул рукоятку ножа, вытянул руку вперёд, как на дуэли, и расставил ноги. Ему не оставалось ничего другого. Он понял, что сухим хворостом что-то накрыто, а острые ветки защищают то, что там спрятано.
— Выходи! — крикнул он и удивился твёрдости собственного голоса. — Руки вверх, выходи! Нет смысла прятаться.
Он немного подождал, стоя за деревом и вытянув вперёд руку с ножом.
«Если это шпион, — думал он с колотящимся сердцем, — то понимает ли он
Он ещё раз резко крикнул:
— Выходи!
В глубине души ему хотелось, чтобы из землянки никто не вылез, чтобы можно было спокойно уйти отсюда и ни с кем не драться. Но Золотвину не посчастливилось.
Сухие ветки зашевелились и отодвинулись в сторону, освободив маленький, круглый вход в землянку, грязная рука отбросила хворост, потом показалась голова, и наружу вылезло худое тело.
Золотвин спрятался за дерево и ждал. Он отчётливо видел немецкую шинель, косматые волосы, заляпанную грязью одежду и немытое лицо с широкими скулами.
«Ну и ну, — подумал Виктор, и его страх исчез столь же неожиданно, как и появился. — Немецкий шпион! Настоящий, даже в форме. Как они уверены, что завоюют нашу землю, что даже в тылу ходят в форме. Но мы ещё здесь, ребятки, тут и останемся. Знаете, что сказал товарищ Сталин третьего июля в шесть тридцать утра по московскому радио? «Ни одного вагона, ни одного локомотива, ни килограмма зерна, ни литра бензина не должно попасть в руки врага. На захваченных территориях нужно организовывать партизанские отряды, чтобы обессилить врага, взрывать мосты и дороги, а склады, дома и леса предать огню. Мы будем гнать врага до его полного уничтожения…»«
— Руки вверх! — крикнул Золотвин. — И положи на затылок! Теперь подойди, медленно. Стреляю без предупреждения, понял? Без предупреждения…
Немец, кажется, его понимал. Даже поверил, что он вооружён. Со стороны дороги доносились удары молотков и громкий гул голосов. Вехов велел поднять машину со сломанной осью домкратом.
Немец медленно двинулся к Виктору, держа руки на затылке, вскарабкался вверх по склону землянки и остановился на краю. Золотвин энергично махнул ему.
— Ближе! Без церемоний, парень. Война для тебя закончилась… если останешься жив.
Немец кивнул, то есть явно понял, и подошёл ближе. Теперь Золотвин увидел, что у солдата под шинелью не штаны, а юбка, волосы у него до самых плеч, а лицо, закрытое волосами, тоже больше похоже на женское, чем на мужское.
Виктор вышел из-за дерева с ножом в руке, покачал головой и подождал, пока эта немецкая загадка не остановится в трёх шагах от него. Он ещё раз осмотрел человека сверху донизу и увидел платье в синюю полоску с когда-то белым передником, а также пристёгнутую у горла круглую брошь с красным крестом.