Янтарное Сердце

Дмитриенко Мария Григорьевна

А теперь, перед ним стоял человек, такой же необычный, как и сам Максим. Вот только дед не был сломленным и растерянным, он не поддавался страху и сила, которая таилась в нём, напугала Макса.

Максим выскочил следом за матерью.

– Стой!
– крикнул он, и голос его разнесся по лесу, ударился о толстые стволы сосен и разбился на громкое эхо.

Зашумела трава, где-то в темноте заухал филин.

Мама только сошла со ступенек.

– Что случилось?

Макс замер. Что он хотел сказать? Слова улетучились в один миг. Может быть,

стоило молить мать забрать его?

Нет, он уже не маленький ребенок.

Максим буквально ощущал спиной присутствие деда стоящего на крыльце.

Мама бросила укоризненный взгляд в сторону отца, и тот ничего не сказав дочери на прощание, зашёл в дом.

Она вопросительно посмотрела на сына.

– Ничего.

– Точно?

– Да.

Мать провела ладонью по его щеке и поцеловала в лоб.

Она обняла его, как всегда крепко, да так что косточки захрустели. От её волос пахло масляными красками и розой, это был аромат умиротворения и безопасности, который Макс помнил ещё по раннему детству.

– Всего три месяца.
– прошептала она на ухо.

– Три месяца, которые пройдут как один день и я приеду за тобой. Если что-то будет тебя волновать или возникнут проблемы, ты можешь позвонить мне в любое время, я всегда на связи.

Сын кивнул.

– Всё будет хорошо.

Макс промычал что-то нечленораздельное. Не будет же он рыдать как детсадовец. Затем он напросился проводить маму до машины.

– Я хочу, чтобы ты знал, твой дед, не простой человек.

Он и раньше бывал невыносим и моя мама, во многом его нрав смягчала, но когда она исчезла…- мать глянула в ту сторону, где за деревьями скрывался дом.

– Все его отрицательные качества усугубились. Я думала без матери он никогда не сможет примириться с собой. После того, как я уехала, мы с ним практически не общались. Прошло очень много времени. У меня родился ты. В тебе проявились все фамильные черты присущие моему роду, цвет глаз, волос.

Чем чаще я смотрела на подрастающего тебя, тем больше думала об отце и о своем решении оставить его один на один с нашим общим горем. К сожалению, мы не можем с ним спокойно разговаривать, и я не могу слишком долго оставаться в том доме.

Максим испытал волну грусти, исходящей от матери. Эта эмоция сковывала его горло в немом спазме.

– Он, будет строг. Прояви терпение к нему, мой взрослый мальчик.

– Хорошо, мам.

Она ещё раз поцеловала сына на прощание и села за руль.

Максим смотрел вслед удаляющейся машине, пока та не растворилась в ночном сумраке. Ночной воздух был по-весеннему свеж, и лес полнился мириадами ароматов. Максим обернулся к тропинке и краем глаза заметил черного ворона, неподвижно сидящего на толстой скрюченной ветке. От его образа по спине Максима прокатился холодок. Парень взмахнул руками, но ворон не шелохнулся.

– Что тебе нужно?- было нечто тревожное в том, как именно птица смотрел на Макса.

– Запустить бы в тебя камнем.- стоило ему произнести эти слова, как ворон широко

раскинув крылья и громко закричав, неожиданно сорвался со своего места. Макс закрылся руками, он решил, что птица устремиться на него, но ворон взмыл в ночное небо.

Поднявшийся ветер пронесся по кронам деревьев, взволновал беспокойные ветви, зашумела листва и по земле поползли тени.

Максим попятился, ему вспомнился кошмар, в котором мрак тянул к нему свои цепкие щупальца. Лес преисполнился жизни, иной, нежели днём, сотканной из тьмы.

Молодой человек в одно мгновение ощутил на себе тысячи взглядов, внимательно следящих за ним из лесной чащобы. Нужно было возвращаться в дом. Он старался идти спокойно и не срываться на бег, но страх подгонял его в спину и так силен был соблазн ускорить шаг.

На крыльцо Максим запрыгнул, минуя три ступени. Он ворвался в дом, захлопнув за собой двери и некоторое время стоял у стены, пока сердце не успокоилось.

Сейчас в домашней обстановке и тепле, кошмар гнавшийся за ним в лесу казался лишь игрой воображения. Максим не видел ничего подозрительного или потустороннего, его не посетило видение или призрак. Чего же он тогда так испугался? это чувство не поддавалось логике и исходило из самой глубины души. То был чистый инстинкт, который возникает в разуме жертвы, когда она только чувствует на себе взгляд хищника.

Даже руки его тряслись мелкой дрожью.

Макс прошел на кухню. Дед сидел за столом, и устало потирал глаза.

– Не стой, проходи, садись.- старик указал на стул стоящий, с другого конца стола.

и Макс послушался. Ему жутко хотелось что-нибудь съесть. Яичница оказалась холодной, но он заглотил её в один присест и совершенно не наелся.

Дед пододвинул внуку деревянную миску с кашей. Выглядела неизвестная крупа не очень аппетитно, но аромат щекотал ноздри и у Максима потекли слюни.

– Изголодался, поди.

Когда миска опустела, а Макс удовлетворенно откинулся на спинку стула, дед поднялся из-за стола.

– Меня завтра утром не будет, и ты никуда не ходи из дома.

Вообще желание идти одному через лес у Максима вряд ли бы возникло, однако сидеть безвылазно в доме, он тоже не собирался.

– Я хотел сходить в деревню.

Дед глянул на Макса как-то удивлённо.

– Один ты никуда не пойдешь.-

Максим давно бы возмутился, но пока не знал, как на это отреагирует дед.

– Я достаточно взрослый, и могу самостоятельно выбирать, куда мне ходить.
– и откуда только в нем взялось столько сил для дерзости.

Владимир бросил убийственный взгляд на внука и Максим невольно поежился.

– Твоя мать доверила мне тебя. Сейчас не подходящее время, чтобы разгуливать по лесу или по деревне в одиночку. Никто из местных тебя не знает, а у меня завтра важные дела и нет времени за тобой приглядывать. Не смей выходить за круг.

– Какой круг?
– Максим почувствовал, как его веки медленно опускаются, а голова становится неимоверно тяжёлой.