Янтарные слезы Феникса

Мозговая Екатерина

Сколько так пролежала без мыслей, тупо пялясь в просвет на бушующий снежный буран, не знаю. Но в какой-то момент не выдержала, завладела здоровой рукой Рыжика, сплела наши пальцы, и тихонечко проговорила, спасаясь от завывающего с ветром на пару одиночества:

— Давай же, Рыжик. Сам ведь говорил, чтоб я не записывала тебя в пустобрехи. А если ты здесь окочуришься, не женившись на мне, я на твоей надгробной плите именно сей эпитет и нашкрябаю, — помолчала и добавила: — Прежде чем рядом слечь…

Выговорила последнее

и сглотнула тугой комок, чтобы вновь не расплакаться. И даже опешила, совершенно не ожидая услышать едва различимый, но такой родной и желанный голос.

— В трепачи… Я просил не записывать меня в трепачи, — неразборчиво, с трудом ворочая языком, прошептал Демир. — И знаешь, родная, — тоже сглотнул и добавил: — Умеешь ты угрожать.

Я же… Заслышав голос любимого, не выдержав громко всхлипнула и вжалась в его бок сильнее, попутно стараясь добраться губами до его подбородка и зацеловать все до чего дотянусь.

Феникс на такие поползновения отреагировал положительно, слегка сжав мою ладонь.

— Где мы? — спустя время осведомился ненаглядный.

— В норе, — хмыкнула я, и, не сдержавшись, истерично хихикнула. Объяснение вышло шикарным.

— Ясно, — невозмутимо отозвался Рыжик и вопреки нынешнему своему состоянию, растянул губы в шкодливой улыбочке и с присущей ему ядовитостью заметил: — А то я признаться, награда моя, грешным делом озадачился, что ж здесь так воняет. Нет, я ни на что не намекаю…

И не договорил, ибо негодующая от таких заявлений я, приподнялась на локте и, взглянув в его наглые зенки, возмущенно выдохнула:

— Ах ты, рыжий нахал. Я тебя значит, практически волоком на себе тащила, рану залечивала, переживала, беспокоилась, а ты.

— Что я? — совершенно не усовестился огненноволосый прохвост.

— А ты пытаешься обвинить меня в порче воздуха, — не постеснялась довершить свою претензию. — А между прочим, чтоб ты знал, нору я без всякой магии отвоевала у злого лиса. Он отчего-то не хотел впускать нас в гости.

— Я в тебе не сомневался, — хохотнул любимый. А после гораздо более деловым тоном уточнил: — Почему без магии?

— Да вот решила развлечься, — видимо мое нервное напряжение вылилось в банальный женский скандал, — дай, думаю, порычу на ошалелое от такого поворота животное. Так сказать, создам равные условия для дележки пространства.

Демир вынес поток моих фантазий стойко и переспросил по-прежнему спокойно:

— А если серьезно?

— А если серьезно, — разом сникла я, и договорила обреченно тихо: — Дела наши не завидны. Здесь нет магии, Мир. Какая-то аномальная зона.

Любимый кивнул и задумчиво констатировал:

— Вот почему нас выбросило не в той точке, куда я проложил вектор перехода.

— Тогда возникает вопрос, как ты вообще открыл портал ко мне?

— Ну, во-первых, в той пещере, где мы очутились, с магией было все в порядке, — отчитался

огненный маг. — Даже чересчур, учитывая, кто нас там ждал. Во-вторых, ты моя, хоть и проблемная, но таки истинная пара, а это уже другой магический порядок. Высший, если не сказать — божественный. Со своими законами и тонкостями.

Рыжиковское спокойствие, словно теплое любимое одеяло, согревало буквально изнутри, поэтому нелестный комплимент насчет проблемности, я ему великодушно спустила. В тайне с ним согласившись: действительно, мне в последнее время везет, будто незадачливому покойнику, при жизни свято верившему, что двум смертям не бывать, наивно не подозревая о скорой встрече с королевскими некромантами.

— Мне кажется, мы попали в некий ареал, где природная магия исчерпалась за счет того, что неподалеку андрогины вовсю ее высасывают, ничего не давая взамен, — поделилась я своими предположениями. — Оттого твой портал и врезался в невидимый для обычного восприятия барьер.

— Очень может быть, — не менее задумчиво отозвался Феникс. Попытался перевернуться ко мне, и недовольно зашипев, скривился от резкого болезненного толчка.

Я тут же участливо и обеспокоенно вскинулась:

— Больно? — вопрошаю сочувствующе.

— Больше жжет, — сделал легкомысленную моську благоверный, всячески демонстрируя, мол — волноваться причин нет. — К слову, а что у меня там? — полюбопытствовал, как бы, между прочим.

— А ты не помнишь? — удивляюсь.

— Смутно, — хмурит брови Мир. — Последнее воспоминание: резкая боль в плече. А дальше твой милый голосочек, обещающий поглумиться над постаментом в мою честь.

— Я и не такое пообещать могу, чтобы тебя в чувство привести, — шепчу самодовольно. А дальше вкратце пересказываю, а если честно — откровенно жалуюсь и хвастаюсь проделанными трудами по транспортировке и лечению раненного героя. Рассказ завершаю наставлением, во всю копируя заумный и важный голос Инки: — В общем, лежи и радуйся, что в тебя прилетело заклинание не столь опасное. Могло ведь и больше не повезти…

— Боюсь, родная, дело не в везении. Меня спасло пламя силы, смягчив последствия, — выдал Демир.

А я промолчала, обдумывая сию возможность. Ведь действительно огонь Мира по каким-то причинам вполне успешно противостоял проклятой ворожбе, по сравнению с моим. Да и когда мы освобождали изломов, именно его стихия помогла мне пережить воздействие…

— Возможно, дело в твоем тотеме, — поделилась я предположением. — Не зря ведь фениксы — любимчики богини. Видимо утраченные возможности, столь щедро вернувшиеся к тебе, дарованы неспроста…

— А в жизни вообще все неспроста, — согласился огненноволосый философ. — Вот, например, взять сегодняшнюю ситуацию, очень своевременно открылась эта ловушка… И думаю, ты тоже уже осознала, что настроена она была именно на тебя.