Янтарный свет. Трилогия
Шрифт:
Сказочная картина опустилась на мертвую деревню.
В воздухе стоял приторный аромат ладана.
— Снек, сученыш, — прохрипел паладин, отряхивая с себя пепел от восставших мертвецов. — Ты не мог пораньше?
— Прости, Гош, — с улыбкой осматривая окрестности, произнес клирик. — Ладан обветрился…
Воин поднялся на ноги и огляделся. Недовольство тут же слетело с его лица, а взгляд радовался сказочной картине.
— Красиво, — произнес он, осматривая дома, покрытые оранжевыми искорками. — Правда, вонять ладаном
Свет из дома, куда они ломились, иссяк, а спустя несколько секунд послышались глухой удар и скрип двери. На пороге показался подросток, перемазанный в саже. На его лице были полосы от слез, глаза красные, одежда перепачкана в засохшей крови. В руках он держал круглый деревянный диск с вырезанным крестом — знаком единого бога.
— Зря мы в тот дом не заглянули, — произнес Снек, выдержав внимательный взгляд парня.
— Одаренный Единым, — тихо произнес Гош, всматриваясь в парня, который медленно, подволакивая правую ногу, направился к ним. Не сводя взгляда с парня, он начал бормотать себе под нос: — Лишь тот, кто потерял последнее; тот, кто жизнь свою на кон поставил. Не ради злата и вещей. Не ради власти и блаженства. Тот, кто страдать согласен ради чужого блага… Лишь он имеет право зваться паладином.
Парень не дошел до них всего десяток метров.
В один момент он обмяк и рухнул лицом в землю.
— Может, все же артефакт какой? — спросил Гош, вороша угли палкой.
Они сидели на краю поля, у костра. Рядом стояла телега, а недалеко с жадностью жевала траву тощая кобыла.
— Я весь дом проверил. Ничего там нет, — задумчиво произнес Снек, вертя в руках потрепанную книжицу. — Только старый псалтирь.
— Ну не мог же он это молитвами на старый лад сделать? — хмыкнул воин.
— Обычный человек точно бы не смог, — кивнул клирик и взглянул на парня, который лежал в бессознательном состоянии на старой подстилке с печки. — Но если допустить, что он необычный…
— Думаешь, одаренный? — настороженно поинтересовался паладин.
— Не хочется так про него думать, — хмуро сдвинул брови напарник. — Ни от одного одаренного никогда добра не видел.
— Но там же свет был, нет? Может, его к настоятелю отведем?
— И что скажем? Вот парень, светом тварь некромантскую от дома откидывал. Что с ним делать?
— Ну, из него бы клирик вышел знатный, — пожал плечами Гош, затем задумался и улыбнулся пришедшей в голову идее. — Или паладин.
— Да? И кто его учить будет? — хмыкнул Снек. — Или ты предлагаешь его в сенот тащить?
— Синод — это не церковь и не единый. Синод — это большая политика.
— А что тогда делать? Не магам же его отдавать.
— Обгадят всё, — буркнул воин.
— Вот и я про то же.
— Слушай, а как тебя учили?
— Я послушником ходил почти пять лет в монастыре. Там на молебне на третий год полыхнуло
— Ты же пять лет послушником был. Почему сразу не отправили?
— Потому что явление благодати Единого — рядовое дело у закрытых монастырей.
— Тогда почему тебя отправили?
— Не знаю. Может не угодил настоятелю, а может от того, что монахиня Яра понесла…
Поймав усмешку Гоша, он вздохнул.
— Ну, Рамель и Герфа тоже понесли.
— Тогда понятно, — хмыкнул паладин. — А что в этом ордене?
— А что в нем? Женщин нет совсем. Только мужики. Даже полапать некого…
— Там-то тебя учили?
— Учили, но в основном по книгам и старым рукописям. Но на самом деле учился уже на практике.
— Вот как… — задумчиво протянул Гош. — Слушай, может действительно покажем его настоятелю?
Снек недовольно сморщился, но в итоге кивнул.
— Он хоть и редкостный зануда, но что-то дельное все же скажет, — подвел итог клирик.
В это время парень с трудом повернулся на бок, лицом к костру, и открыл глаза.
— О, болезный наш очнулся, — хмыкнул воин. — Ты как?
— Есть хочу, — произнес он, оглядываясь и пытаясь понять, что произошло.
— А что в деревне было, помнишь?
Парень оглянулся и замер, остановив взгляд на селе, в котором полыхали пожары.
— Помню, — хриплым голосом произнес он.
— Мы мертвых всех в одном доме сложили — в самом большом, — принялся пояснять Снек. — Это тех, кого тварь силой своей в марионетки не подняла. Там сгорят. А тех, кого подняла… и без нас уже спалило.
— Ты в том доме один был? — вмешался Гош. — Помнишь, что делал, когда тварь пришла?
— Молился, — тихо произнес парнишка.
— А почему в доме один был?
— Не один, — мотнул головой парень. — Отец с матерью были и сестра с братом.
— И где они?
— В подвале схоронил. По-божески, как полагается, мелебен прочитал.
Снек и Гош обменялись взглядами.
— Ты, значит, читать обучен?
— Обучен.
— И молитвы наизусть знаешь?
— Знаю.
Клирик сложил руки на груди в замок, а Гош, кинув взгляд на напарника, произнес:
— Дар у тебя, парень. Такой дар, что мало кому снился. Кто-то всю жизнь батрачит и изнывает, чтобы вполовину твоего дара получить.
— Что за дар? — без особого интереса спросил подросток.
— Свет, — отозвался Гош. — Свет души. Тот самый, что в самую темную ночь светит без устали. Понимаешь?
— Нет.
— Внутри тебя сила света живет, — пояснил Снек. — Много.
В этот момент огонь полыхнул, а старый псалтирь вспыхнул голубым пламенем.
— Снек, какого… — произнес Гош, но тут же замер, взглянув на клирика.
Тот повернул голову и встревоженно произнес:
— Некромант нас ищет…