Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Однако в целом в настроениях широких слоев японской общественности преобладал в конце 80-х - начале 90-х годов вполне позитивный, доброжелательный по отношению к Советскому Союзу настрой. Подтверждение тому я получил в ходе своей поездки по острову Хоккайдо зимой 1988 года. В этой поездке моим постоянным спутником был один из самых активных поборников добрососедского сотрудничества двух наших стран, бывший депутат парламента Муто Масахару. При его посредничестве состоялись мои встречи с губернатором острова, мэрами городов Нэмуро и Вакканай и десятками представителей местной общественности. Беседы с ними лишний раз показали, что население Хоккайдо. включая его элитные верхи, было настроено в пользу всемерного развития взаимовыгодных добрососедских связей, а не бесплодных наладок
Интереснее всех прочих стали для меня встречи с общественностью города Нэмуро, который считается и в японской и в американской печати опорной базой "движения японцев за возвращение северных территорий". Улицы города, как и дороги, ведущие к нему, казалось бы, подтверждали такую версию. Повсюду на них мозолили глаза намалеванные по одному шаблону транспаранты со все теми же провокационными территориальными требованиями. А на мысе Носапу, находящемся в трех километрах от острова Сигнального, входящего в состав советских Курил, к тому времени вырос целый комплекс долговременных сооружений, предназначенных для раздувания среди японцев вражды к нашей стране. Одним из них было здание "исторической" экспозиции, где посетителям преподносились разные ложные версии, касавшиеся японо-российских и японо-советских границ. Другим, новым по сравнению с прежними годами, сооружением оказался дугообразный обелиск, призванный символизировать намерение реваншистов перенести границы Японии куда-то на север. И, наконец, третьим, самым крупным по размерам, сооружением стала грибовидная железобетонная башня высотой 91 метр, увенчанная круглым смотровым залом, оттуда приезжающим на мыс японцам по замыслам антисоветчиков надлежало "с тоской взирать на исконно японские территории".
Из окон этого зала, обращенных на северо-восток, открывался величественный вид на наши земли. Мне повезло - погода была в тот день ясная, и с высоты башни на много километров вдаль просматривались и плоские берега близлежащих островов Хабомаи, и гористые силуэты островов Кунашира и Шикотана. Установленные в смотровом зале подзорные трубы большого диаметра и совмещенные с ними оптические устройства позволяли наблюдать на экранах смотрового зала увеличенные изображения домов казарменного типа, маяка и даже морских чаек, разгуливавших по нашей земле.
Там, на башне, обступила меня тогда группа местных журналистов, прибывших, как выяснилось, специально для того, чтобы проинтервьюировать первого советского человека, появившегося на мысе Носапу за последние десять-двенадцать лет. Приведу ниже их вопросы и мои ответы, опубликованные затем в местной печати.
– Что вы чувствуете и думаете, глядя на противоположные берега и советскую пограничную заставу?
– Чувствую как никогда остро близость наших стран. А думаю при этом, что жить нашим странам-соседям нужно непременно в мире и добрососедстве.
– А знают ли советские люди о территориальных требованиях японской стороны?
– Знают. Но наши журналисты в своих сообщениях об этих требованиях проявляют сдержанность, не желая пробуждать у советских людей антияпонские настроения.
– А как относятся советские люди к японским требованиям?
– Отвечу встречным вопросом: а как отнеслись бы вы к требованию тех, кто бы захотел выдворить вас из родного дома? Вот так и относятся к вашим требованиям не только жители Курил, но и все наши соотечественники.
– А разве законно, что ваша страна изъяла у Японии эти территории?
–
При осмотре города Нэмуро я услышал от сопровождавших меня лиц много любопытных фактов. Именно в этом городе ежегодно проводились митинги ультраправых организаций. Именно отсюда стали выходить на военных кораблях в демонстративные "инспекционные поездки" к берегам Курильских островов члены японского правительства, включая премьер-министров. А мыс Носапу превратился в пристанище браконьерских шхун, откуда они по ночам направлялись в советскую экономическую зону и территориальные воды. Представители местной общественности дали мне понять, что тайными покровителями этих операций были все те же столичные организаторы реваншистских кампаний, стремившиеся преднамеренно дестабилизировать обстановку на морских рубежах нашей страны. А что касается японской пограничной охраны, то она смотрела сквозь пальцы на это, не задерживая нарушителей ни в море, ни на берегу.
Выяснилось и такое примечательное обстоятельство: все транспаранты, расставленные на улицах Нэмуро и ведущих к нему дорогах, все "символические" сооружения реваншистского характера на мысе Носапу были построены без ведома местного населения - их воздвигли по указке и на средства столичных кругов, близких к правящей либерально-демократической партии. Так, основные субсидии на содержание смотровой башни были сделаны японским миллионером Сасакавой Рёити, давно снискавшим себе известность в качестве покровителя воинствующих антикоммунистических, антисоветских организаций.
Многочисленные беседы с местными общественными деятелями подтвердили к тому же, что основу политической возни, выдаваемой за "национальное движение за возвращение северных территорий", составляло закулисное сотрудничество центральных властей и руководства Либерально-демократической партии Японии с ультраправыми организациями, выступавшими в роли ударного отряда этого "движения". Именно эти силы проявляли наибольшую активность в уличных митинговых мероприятиях, приуроченных к "дням северных территорий", проведение которых началось с 1981 года.
Но вот что показательно: именно в Нэмуро принимала меня местная общественность с подчеркнутым радушием, что говорило о желании местных руководителей отмежеваться от той антисоветской роли, которую отвели городу токийские власти. На встречу со мной, советским журналистом, организованную мэром города Оя Кайдзи, собрались руководители мэрии, муниципального городского собрания, местной торговой палаты и рыболовецких организаций. Никто из присутствовавших ни словом не обмолвился о территориальных требованиях, хотя спорных вопросов, связанных с рыболовным промыслом, затрагивалось много. Мои собеседники всемерно подчеркивали готовность к расширению японо-советского делового сотрудничества, и прежде всего в сфере морского промысла. Из последовавших затем бесед с президентом торгово-промышленной палаты Сато Рюкити и другими лидерами местных деловых кругов стало ясно, что роль "антисоветского бастиона", отведенная для Нэмуро токийскими властями, завела в тупик его хозяйственное развитие. Как выяснилось, экономическая жизнь города пришла в упадок, а его население стало сокращаться. Единственный реальный путь к выходу из сложившегося тупика местные предприниматели видели в налаживании прямых деловых связей с советскими городами на Курилах и Сахалине. Депутат хоккайдского префектурального собрания Коикэ Акирака, участвовавший в этих беседах, с нескрываемым возмущением отзывался о "пагубной политике" Токио, препятствовавшего доступу в город работников советского посольства и консульства, как и другим связям с нашей страной.