Япония, японцы и японоведы

Латышев Игорь Александрович

Среди знакомых мне лично японоведов старшего поколения не поддались моральному давлению ельцинистов и не стали в угоду политической конъюнктуре менять в своих статьях и книгах прежние оценки прошлого и настоящего Японии такие именитые знатоки японской истории, экономики и политической жизни как Кутаков Л. Н., Тихвинский С. Л., Коваленко И. И., Поспелов Б. В., Попов В. А., Хлынов В. Н., Полевой Б. П., Иванов М. И. и ряд других ученых. Примером объективного освещения самых острых проблем японской внешней политики стала в середине 90-х годов книга С. Л. Тихвинского "Россия и Япония: обречены на добрососедство". Наибольшее политическое звучание получили в этой содержательной книге новые сведения о японо-советских переговорах 1955-1956 годов, завершившихся, как известно, подписанием 19 октября 1956 года в Москве Декларации о нормализации советско-японских отношений. Будучи непосредственным участником этих переговоров, Сергей Леонидович Тихвинский впервые в нашей японоведческой литературе показал на конкретных фактах политическую безмозглость неожиданного и грубого вмешательства Хрущева в ход упомянутых переговоров, обернувшихся из-за этого вмешательства ничем

не обоснованным ослаблением позиции Советского Союза в только что начавшемся территориальном споре с Японией. В освещении итогов переговоров Тихвинский смело пошел наперекор предательскому стремлению мидовских ельцинистов в лице А. Козырева и его помощников-японофилов истолковывать сумасбродство Хрущева как некий разумный компромиссный шаг к "справедливому" решению территориального спора двух стран. И уже только по этой причине его книга стала ценным вкладом в правдивое и своевременное ознакомление нашей общественности с подлинной историей советско-японских отношений. Неудачно, правда, был выбран автором заголовок этой книги. Слова о том, что обе страны "обречены на добрососедство", не отвечают, на мой взгляд, существующим реалиям. В них желаемое было принято за действительное. Весь ход развития отношений наших стран свидетельствует, к сожалению, об обратном: обречены оказались обе страны на длительные и бесплодные территориальные споры.

Немало неподкупных, солидных исследователей-патриотов оказалось в 90-е годы и среди моих коллег-японоведов "среднего поколения" в возрасте от 40 до 60 лет, чьи взгляды на Японию сложились еще при советской власти. В их числе хотелось бы упомянуть таких близких мне по убеждениям людей как Кошкин А. А., Зимонин В. П. и Крупянко М. И., при общении с которыми не раз я обнаруживал совпадения в критических оценках не только японской, но и российской действительности. Отрадно было мне тогда убеждаться в том, что эти люди не прогнулись морально под давлением тех, кто захватил административное верховенство в японоведческих центрах Москвы.

О стремлении ряда японоведов к открытым высказываниям в печати и на научных форумах своего нежелания огульно восхвалять Японию свидетельствовали их публикации. В числе таких публикаций находилась, к примеру, книга Михаила Ивановича Крупянко "Япония 90-х в поисках модели отношений с новой Россией"188.

Более того, заметно утратили прежний восторженный тон в оценках достижений Японии в сфере экономики, науки и техники даже некоторые публикации в последних выпусках ежегодника "Япония", издаваемого теперь на средства Японского фонда. Трезвый анализ плачевного состояния японской экономики, погрузившейся в 90-х годах в трясину небывало затяжной депрессии, появился, например, в выпуске ежегодника за 1998-1999 годы в статье И. П. Лебедевой (см. с. 101-120). Вполне объективную характеристику современного уровня развития японской науки и техники, выгодно отличающуюся от того, что писалось в прежних статьях-панегириках на ту же тему, дал в статье в том же номере ежегодника авторитетный знаток данной проблемы Ю. Д. Денисов (см. с. 121-134). Не сомневаюсь, что подобные статьи не очень-то порадовали спонсоров ежегодника из Японского фонда. Но увы! Современная японская экономическая действительность такова, что "богатым дядюшкам" из Страны восходящего солнца приходится волей-неволей заглатывать те горькие пилюли, которые стали все чаще попадать даже на страницы оплачиваемых ими изданий.

Конечно, по-прежнему противятся японские спонсоры, как и их друзья отечественные японофилы, публикации на страницах ежегодника полемических статей, содержащих критику проамериканской внешней политики Японии и осуждение незаконных японских притязаний на российские территории. Не случайно, например, ни разу не были опубликованы в последние годы в названном ежегоднике яркие полемические статьи А. А. Кошкина, В. К. Зиланова, Ю. А. Плотникова и других японоведов-патриотов, посвящены критическому освещению японской внешней политики военных и послевоенных лет. Эти статьи появлялись в целом ряде московских журналов и газет, но только не на страницах ежегодника "Япония", предпочитающего оставаться рупором японского посольства. Ну что же: ущерб от такого освещения японской внешней политики, и в частности российско-японского территориального спора, несут прежде всего не японоведы-патриоты, а сами японофилы-ельцинисты, теряющие постепенно доверие российских читателей.

Нельзя не упомянуть в этой же связи и о тех отечественных японоведах, которые пришли к пониманию необходимости критического, негативного восприятия деструктивных ельцинских реформ и коварного содействия этим реформам правящих кругов Японии не сразу, а после мучительных поисков истины. Один из них - доктор исторических наук Рафик Алиев (псевдоним О. Арин), бывший научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, в конце 80-х - начале 90-х годов склонялся поначалу к поддержке японских территориальных притязаний к нашей стране. Однако потом, проведя несколько лет в эмиграции и соприкоснувшись поближе с политологами Западного мира, он убедился в их предвзятом отношении к нашей стране и круто изменил свои взгляды. По возвращении в Россию Алиев открыто стал на сторону патриотов, выступавших против власти ельцинистов и прислужников этой власти японоведов-"демократов", готовых за подачки Японского фонда угодливо поддакивать посягательствам Японии на Южные Курилы189. Книги Алиева, изданные им частным образом в России в конце 90-х годов, содержат много свежих взглядов на роль Японии в системе международных отношений на Дальнем Востоке и в то же время открывают глаза читателям на экспансионистский характер и двуличие японской внешней политики, пронизанной антироссийским духом.

Идеологическое и личностное противостояние, возникшее в 90-х годах в российском японоведении, между "японофилами", с одной стороны, и "русофилами" - с другой, сопровождалось, естественно, появлением и "срединного течения"

в среде отечественных знатоков Японии. Отличительными особенностями содержания публикаций этой группы моих коллег стало их внешне "нейтральное" отношение к территориальному спору двух стран, за которым крылось в большинстве случаев стремление не вступать в дискуссии ни с той ни с другой стороной и отделываться в своих статьях и книгах половинчатыми, аморфными или двусмысленными формулировками во всех случаях, когда речь шла о советско-японском территориальном споре. Такую уклончивую позицию предпочитали занимать прежде всего авторы тех публикаций, издание которых было оплачено Японским фондом. Не давая собственных оценок японским территориальным домогательствам к нашей стране, эти авторы избегали таким путем обид своих знакомых из японского посольства и распорядителей Японского фонда, субсидировавшего публикацию их опусов.

Такая тенденция к уклонению от четкого определения своего отношения к территориальному спору двух стран выявилась в статьях и книгах даже тех японоведов, которых навряд ли можно было упрекнуть в слишком больших симпатиях к японцам. Прослеживалось нежелание осуждать японскую сторону за незаконные притязания на Курильские острова даже в солидных научных публикациях моего давнишнего друга ныне покойного Д. В. Петрова190. В еще большей мере стремление не портить отношения с Японским фондом проявилось и в монографии В. О. Кистанова191, защищавшейся автором в качестве докторской диссертации.

Обидно, но отрицательное воздействие оказал Японский фонд и на содержание самой крупной по объему совместной публикации московских историков-японоведов - "Истории Японии", вышедшей в свет в двух томах в конце 1998 года192.

В целом выход в свет всеобъемлющего труда по истории Японии с древнейших времен и до последних дней современности стал, на мой взгляд, большим и долгожданным событием в российском японоведении. Отечественные японоведы - авторы двух названных томов заполнили тот вакуум, который образовался на книжном рынке и в библиотеках страны спустя двенадцать лет после выхода в свет "Истории Японии", написанной в советские времена на основе марксистской методологии тремя весьма компетентными специалистами-японоведами: Ю. Д. Кузнецовым, Г. Б. Навлицкой и И. М. Сырицыным. При этом более подробное и обстоятельное освещение получили в двухтомнике многие события японской истории, ранее не отмеченные нашими исследователями. В этом отношении ценность этой публикации не вызвала у меня сомнений, хотя ее авторы и редактор (А. Е. Жуков), видимо по причине спешки с ее изданием, отказались от ссылок на источники (даже в цитатах), от списков использованной литературы и выявления своего отношения к трудам предшественников, что может дать повод придирчивым читателям воспринимать этот двухтомник скорее как компиляцию, а не как полноценное исследование. Но не в этом я увидел самый досадный недостаток этого большого и несомненно солидного труда. Увы, ложками дегтя в бочке меда стали в двухтомнике те его разделы, где освещаются российско-японские и советско-японские отношения. А освещаются они так, будто их писали не русские авторы, а японцы, ибо в оценках всех событий и фактов, связанных с территориальным спором двух стран, превалируют японские взгляды на этот спор. В тех скупых авторских комментариях, которые имеются в тексте, не очень внятно, но настойчиво проводится, в частности, идея необходимости решения "территориального вопроса" на путях "компромисса", а иначе говоря - на путях односторонних и ничем не обоснованных уступок нашей страны японским территориальным домогательствам. Игнорируя аргументы российских патриотов - защитников Курил, авторы "Истории Японии" в ряде мест ограничиваются воспроизведением лишь аргументов японской стороны. История русско-японских отношений излагается в книге так, будто не было в нашей стране таких компетентных исследователей истории этих отношений как Э. Я. Файнберг, Л. Н. Кутаков, Б. П. Полевой, И. А. Сенченко и ряда других ученых.

В чем же причина этого странного на первый взгляд упорства авторов "Истории Японии" в навязывании российским читателям японских взглядов на территориальный спор двух стран? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности - он дан издателями двухтомника уже на титульном листе. Ибо согласно титульному листу двухтомник издан, как там сказано, "при поддержке Японского фонда". А распорядителями этого фонда являются, как уже об этом писалось выше, чиновники МИД Японии. Всеобъемлющая "История Японии", подготовленная в годы ельцинского правления нашими японоведами на деньги Японского фонда, оказалась, к сожалению, при всех ее достоинствах товаром с вредными червоточинами: с ее страниц, посвященных острейшим проблемам российско-японских отношений, веет антирусским, японским душком. И душок этот начнет еще сильнее сказываться на репутации книги после ухода Ельцина из Кремля - ухода, за которым неминуемо грядет всеобщее и громогласное осуждение и политиками, и журналистами, и научными работниками всей политики ельцинистов, и в том числе их порочного курса на потакание японским территориальным домогательствам. Жаль, что редактор этой большой и долгожданной книги не сумел воспротивиться давлению наших японофилов и спонсоров из Японского фонда, стремящихся поставить под сомнение законность нахождения Южных Курил в составе России.

В общем же, российское японоведение 90-х годов стало являть собой хотя и пеструю, но не радужную картину идеологического разброда и разноголосицы - картину, вполне соответствующую кризисному состоянию всех российских общественных наук. Да только ли наук? В кризис погрузилась вся Россия, растерзанная территориально, разграбленная экономически, надломленная духовно и нестабильная в политическом отношении. Досадно, но в ближайшей перспективе в российском японоведении не просматривается возможность целеустремленного плодотворного сотрудничества моих коллег, их совместного движения вперед, как это было в 1986 году - в дни первого съезда японоведов социалистических стран. Увы - этот съезд оказался как первым, так и последним общенациональным научным форумом отечественных японоведов.