Ярар IX. Война
Шрифт:
— Я понял господин, — поклонился он, после чего поспешил исполнять приказ.
— Брат! А мы только что говорили о тебе, — произнёс Тимофей.
— То-то у меня уши горят, — без улыбки ответил я.
— Ну что ты такое говоришь. Я рассказал государю, — указал он в угол, где я не сразу увидел Александра V, — о том, как твои магомёты, дирижабли и гвардейцы выручают нас в этой войне.
— Ваше величество, — поклонился я. — Простите, я не заметил Вас, когда вошёл.
— Не стоит. Я же знаю, что Вы всё это время занимались исцелением
— Благодарю, — ответил я. — Я искал регента, и раз его нет, то я с Вашего позволения пойду.
— Да-да, конечно, — ответил император, но мне показалось, что он хотел подольше поговорить со мной.
И перед тем, как я отошёл на достаточное расстояние, услышал, что император и Тимофей продолжают беседу.
— А сколько воинов было под вашим началом? — спросил Александр.
— Всего пятьсот, — услышал я ответ брата.
Встретив Анри, я узнал, что Серек вернулся в Артуил, и оттуда ведёт дела.
— Ты уже знаешь, что в плен было взято семьдесят тысяч воинов?
— Сколько? — удивленно сказал Анри. — Я слышал, что пленников очень много. Но думал, что их десять, ну пятнадцать тысяч, но семьдесят? Зачем нам столько?
— Вот и я о том же. Их содержание выльется в большие денежные потери, — сказал я.
Хоть мы и находились в осаде, но Ланель постоянно присылала мне сообщения из Балакина. С началом войны торговля перестала приносить доход. Также за время войны я никого не омолаживал, что исключило ещё одну статью дохода. А ведь нам ещё следовало заплатить материальную помощь по утрате кормильцев семьям погибших воинов, и воинам, что получили увечья, не позволяющие нести службу. Это касалось тех воинов, кому пришлось ампутировать руки и ноги.
Также немаленькие деньги уйдут на выплату жалованья. С учетом боевых выплат сумма выйдет огромной. Война вообще была делом очень дорогим. И хоть мы заберём оружие, доспехи, лошадей и прочие ценные вещи с воинов баронов, но сейчас спрос на всё это будет невысоким.
Найдя Серека, я высказал ему своё негодование, после чего он ответил.
— Мы сделаем их рабами и раздадим в семьи погибших.
— Ты шутишь? — спросил я, но по лицу Серека понял, что нет. — Эти воины сражались и убивали их близких. Их же просто поубивают!
— Ярар, вот ты уже взрослый, но до сих пор не понял, что крестьяне иначе мыслят, нежели мы.
— Что ты хочешь этим сказать? — мне не понравился поучительный тон, которым произнёс слова Серек.
— Только то, что сказал. Не спорю, за последнее время жизнь в деревнях и селах стала лучше. Но ты сам должен понимать, что значит потерять кормильца. Если община не поддержит вдову с детьми, то они будут жить в впроголодь. Женщина не сможет столько же вспахать, сколько и мужчина. Ей просто сил на это не хватит. Я не говорю про частности, про тех, кто и лошадь на скаку остановит, и в горящую избу войдёт. Конечно, есть и такие. Но большинство привыкли опираться на сильную руку мужа. И поэтому в такие
— Ты их одним мясом решил кормить? — не поняв к чему ведёт дед, задал я вопрос. Дед не торопился отвечать, и заметив, что я наконец-то понял почему так много он собирался платить, на его лице отразилась хитрая улыбка. — Такие большие деньги ты собираешься давать, чтобы рабов не поубивали.
— Верно, — ответил он. — Целый год раз в месяц старейшины будут проверять живы ли ещё рабы. За это время близкие погибших попривыкнут к бесплатной раб силе, а по прошествии года у них и в мыслях уже не будет убивать рабов. Также я подключу церковников, чтобы они объяснили, как лучше использовать троих мужчин в хозяйстве, чтобы они начали приносить доход.
— Всё равно смерти будут, — подумав сказал я.
— Конечно будут, — не стал возражать Серек. — Но мы наглядно покажем, что заботимся о своих людях.
— Хорошо. Но за чей счёт? — перешёл к главному вопросу я. Он откинулся на спинку, а я продолжал. — Мои финансы поют романсы. Уверен, ты в курсе, что в этом году бюджет Балакина уйдёт в минус.
— Ярар, мне также известно, что в банке у тебя лежит несколько десятков тонн золотых монет.
— Которые мне придётся использовать, чтобы закрыть дыру в бюджете, –возразил я.
— Но не все же.
— Дед, я серьёзно! — произнёс я. — Ты проявил инициативу с пленниками, тебе за это и отвечать. Я и так взял на себя большие финансовые вопросы. Но сейчас я говорю НЕТ.
Серек нахмурился.
— Хотя бы давай пятьдесят на пятьдесят?
— Нет, — ответил я. — Мне известно сколько хранится денег на счету рода Тьер. Там в сотни раз больше, чем есть у меня.
Дед ненадолго задумался.
— Хорошо, я услышал твои слова.
Когда с самым главным вопросом мы разобрались, я спросил.
— Скажи, а что ты будешь делать с остальными пленными? — Он вопросительно посмотрел на меня, и я продолжил. — Наши потери составили почти десять тысяч убитых. Полторы тысячи стали калеками. Если раздать по три раба в эти семьи, то получится тридцать четыре с половиной тысячи. Куда ты собрался девать ещё половину.
— По одному раздадим воинам. Ведь пока они несут службу, кто-то должен вспахивать и их земли. А остальных продадим на рабском рынке.
— То есть ты решил превратить семьи воинов в зажиточных крестьян?
— Да, — ответил Серек. — И с Советом рода я обсуждал этот вопрос перед началом войны. Согласись, что те люди, кто стоит на защите нашего рода, семьи и близких, должны быть за это вознаграждены.
— Согласен, — ответил я. — Но надеюсь Совет также понимает, что нельзя допустить того, чтобы воины стали неким эталоном. И если на то пошло, то мои врачи и целители тоже должны получить вознаграждение. Также, как и те, кто работал на заводах, которые без продыху стояли у станков. И многих других.