Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов
Шрифт:
– Оно самое.
– Сколько вы возьмете, чтобы отвезти меня на то самое место?
– Похоже, вы священник, поэтому с вас я ничего не возьму.
Когда они доплыли до места, священник оглядел его с большим удовольствием, комментируя и цитируя тексты из Библии, и в конце концов сказал, что готов вернуться на берег.
– Это будет стоить двадцать долларов.
– Но вы сказали, что ничего с меня не возьмете!
– Это за то, чтобы привезти вас сюда.
– И вы у каждого просите двадцать долларов за обратный путь?
– Да, и даже больше.
– Что ж, – сказал благочестивый священник, щупая карман, – не удивительно, что наш Спаситель пошел по воде.
Каждый объясняет все по-своему. Наши интерпретации – это всего лишь наши интерпретации.
Однажды
– Отвези меня в бар, приятель! – заявил он, плюхаясь в машину.
Разъяренный шофер вышел и распахнул его дверь:
– Ты у бара, приятель!
– Хорошо, – пробормотал Мулла, выбираясь, – но в следующий раз так не гони.
Если вы пьяны, вы будете интерпретировать все сквозь призму своего опьянения. Если вы пьяны логикой, любовь не сможет пройти сквозь ваш череп. Ваша голова очень тверда, толста – любовь не сможет туда проникнуть. В таком случае вы подобны сове.
Баулы говорят, что общение возможно, только если есть общий язык. Поэтому если вы хотите понять баулов, вам придется любить – потому что нет другого способа понять любовь, кроме как любить. Если вы хотите понять человека молитвы – молитесь. Двигайтесь в молитву, пробуйте ее на вкус. Отложите в сторону логику. Не пытайтесь убедиться перед тем, как помолиться. Иначе никто бы не смог молиться, потому что, во-первых, это невозможно, это невыполнимо. Никто не сможет доказать вам, что молитва имеет смысл. Сама структура вашего ума запрещает это. Поэтому вы хотите невозможного. Вы говорите: «Сначала докажите, что любовь – это бог, и тогда я буду любить». Вам придется ждать целую вечность – этого не случится. В тот день, когда это случится, это случится единственным возможным способом, и этот способ в том, чтобы отложить в сторону логику. Логика бессмысленна. Вы просто любите, вы пробуете любовь на вкус. Двигайтесь в мир своего возлюбленного. Пусть его пение окружит вас. Чувствуйте – и это станет доказательством, станет убеждением. Тогда можете задействовать логику, и она начнет доказывать это, – но не раньше. Сначала вкус, переживание – потом логика. Логика – хороший слуга, но плохой хозяин.
Что делать с тем,Кто глух к чувствам любви?Сова, уставясь в небо,Не видит солнечных лучей.Любовь – это радикальная перемена в глубочайшей сердцевине вашего существа. Голова – на поверхности. Голова подобна волнам океана, любовь – это глубина. На глубине нет волн, а в волнах нет глубины. Мысли как волны – они только на поверхности. Пока волна остается волной, она не способна познать глубину. Волна может познать глубину, но для этого ей придется исчезнуть в глубине. И она не будет больше волной, но после сможет вернуться на поверхность. И тогда эта самая волна станет баулом, но другие волны не будут слушать ее. Они будут считать эту волну безумной, потому что она говорит о глубинах, а волны знают только поверхность, им неведома глубина.
Любовь – это переживание, настоящее, подобное вкусу. Если вы никогда не пробовали соль, вам невозможно объяснить, какова она на вкус. Если вы ее пробовали, вы уже этого не забудете. Но даже если вы ее пробовали, вы все равно не сможете объяснить кому-то другому, кто не пробовал, какова она на вкус. Как объяснить, какова соль на вкус, тому, кто никогда не пробовал ничего соленого? Что сказать? Дело не в том, что вы не знаете, – вы знаете, – но вы знаете это кончиком своего языка. Вы знаете, что такое соленое, но как объяснить это кому-то еще? Единственный способ – предложить ему попробовать. Но если он говорит: «Сначала я должен убедиться, существует ли что-то, подобное соли, и только потом я попробую»… Если он настолько осторожен, то это невозможно. Ему придется прожить всю жизнь, так и не ощутив вкуса соли.
А жить, не испытывая любви, – значит быть мертвым, потому что только влюбленный продолжает отбрасывать свои мертвые «Я».
Мне вспоминается поговорка Браунинга. Он говорил: «Жизнь – это восхождение по каменным ступеням наших мертвых „Я“ к чему-то более высокому».
…Жизнь – это восхождение по каменным ступеням наших мертвых «Я» к чему-то более высокому…
Логика принадлежит прошлому, любовь принадлежит будущему. Логика – это движение по замкнутому кругу снова и снова, снова и снова. Любовь движется на новые земли. Быть собой – значит никогда не быть статичным, быть в любви – тоже никогда не быть статичным. Это всегда экстаз – не статика; это выход из статики, выход из неподвижности.
Двигайтесь. Человек никогда не достигает пункта назначения, и тем не менее он всегда достигает.
Достаточно на сегодня.
* От английского «fall in love» (влюбиться), что дословно переводится как «упасть в любовь».
** В английском языке эти три слова начинаются с буквы L: life, love, light.
Глава 10
Он поет, и танцует, и плачет
Первый вопрос:
Ошо, кто был основателем учения баулов?
У таких учений не бывает основателей. Религии, как у баулов, просто случаются. Может быть основатель учения для роз? Или кто автор песен, которые поют птицы каждое утро? Мы никогда не задаем таких вопросов. Просто знаем, что так было всегда.
Философии, действительно, кто-то основывает; у каждого направления есть свой основатель. Догмы, кредо, «-измы» – их основывают. Баулы – это не кредо, это спонтанный образ жизни. Они всегда жили так. Все люди, которые были живыми, всегда жили так, и никак иначе. И неважно, называются ли они баулами. Наверное, название имеет какие-то истоки, но меня это не интересует.
Само слово «баул» означает «неистовый», «безрассудный», «шальной»: так называют человека, безумно влюбленного в существование, безумно влюбленного в жизнь – того, в ком это «безумие» было всегда. И хорошо, что некоторые люди во все времена были достаточно безумны и безрассудны. Благодаря им мы не совсем лишились связи с корнями существования. Этого не случилось только благодаря им. Они умеют петь, танцевать, жить, любить – это настоящие люди, подлинные до самых глубин.
Так что я не знаю, с чего они начались. Должно быть, они начались с самого начала – если было какое-то начало. Должно быть, они начались с первого человека, потому что все их учение состоит в «сущностном человеке». Постепенно они исчезли. Должно быть, в самом начале их было намного больше. Постепенно их становилось меньше; с каждым днем их становилось все меньше и меньше. Мир стал слишком мирским, мир стал коварным и хитрым – в нем не позволено существовать простоте сердца. В мире стало слишком много соперничества, агрессии и амбиций. Мир забыл все, что красиво; он забыл все, что не достигается усилием. Человек потерял умение сдаться и позволить вечному случиться во времени. Он забыл язык экстаза.
Чем дальше вы оглянетесь назад в прошлое, тем больше вы там увидите баулов. Когда-то все люди, должно быть, были похожи на баулов. Даже сейчас вы можете их встретить: каждый ребенок рождается баулом, но потом его развращают, портят. Каждый ребенок рождается безрассудным, влюбленным в жизнь, но мы его воспитываем, сдерживаем, не позволяем развиваться спонтанности его существа. Мы его обусловливаем, мы формируем у него определенный характер.
Собственно говоря, у человека сознания вообще нет характера. Характер – это фиксация, характер – это одержимость, характер – это броня. Вам приходится делать только то, что позволяет характер. Характер никогда не бывает спонтанным. Он всегда навязывается прошлым и приходит в настоящее из прошлого. Вы не свободны в своем бытии, не можете свободно откликаться; вы можете только реагировать.