Ярина
Шрифт:
Послышался стук в дверь и поворот ключа в замке, и книга мгновенно исчезла. В комнату вошла Кристина, не сводя с меня настороженного взгляда. Испуг до сих пор сковывал её движения.
– Кристина, я не сделаю вам ничего плохого.
– успокоила я ее.
Она принесла воды в пластиковой бутылке, молча, протянула ее мне. Жажда проснулась, как по щелчку. Оказывается, я так хотела пить. Выпила всю бутылку без остановки. Все же Кристина очень добрая.
– Спасибо. Скажите, как себя чувствует Арсений? С ним всё нормально?
Она кивнула головой, но я не уверена было ли это правдой.
– Ужин будет через полчаса.
И вышла.
Через полчаса, как и сказала, Кристина принесла мне ужин. На пластиковой посуде лежала гречневая каша и сосиска, стакан воды и яблоко. Просто пир горой. Я съела всё кроме сосиски, не стала выпендриваться. Силы мне еще могут понадобиться. Как сказал Арсений – Яросвет: «Ты не должна им сдаваться, Ярина.» Я не сдамся, и друзей не брошу. Мне самой сделалось смешно от этой самонадеянности. Но ненадолго. Огонь внутри меня принял боевую стойку, чувство опасности нарастало с каждой секундой. Раздался скрежет ключа в замке и на этот раз пришел он - Стефан.
С милой улыбкой, как старый приятель, он вошел в комнату.
– Давай знакомиться заново. Ты – Ярина, я знаю. Меня зовут Стефан, я должен был быть твоим опекуном, но меня лишили этой радости.
От зловонной лжи меня чуть не вывернуло наизнанку. Я не собираюсь с ним церемониться.
– Только не говорите мне, что вы счастливы меня видеть. Лично я не буду врать и скажу, что с удовольствием бы вас никогда не знала!
Он засмеялся.
– А ты смелая и дерзкая? Хорошо. Буду говорить чистую правду, но она понравится тебе еще меньше.
Теперь он смотрел на меня с презрением и ненавистью.
- Как же не привычно видеть во врагах девчонку.
- Не переживайте, я буду ничуть ни хуже всех мужчин нашего рода! – сама не ожидала этого от себя.- Я буду лучше них, у меня же на сердце нет вашей печати.
Стефан смотрел своими черными глазами, словно хотел испепелить меня взглядом. Улыбка, которая появилась на его лице, была больше похожа на оскал дикого зверя.
– Всегда удивлялся как же вы Яры, не общаясь друг с другом, знаете всю свою историю. Расскажешь мне, тому, кто отныне будет заботиться о тебе как о своем родном ребёнке, как вы это делаете? Хоть ты - то не будешь столь неблагодарной.
Я промолчала в ответ. Стояла и смотрела ему прямо в лицо. Пусть он помучается хотя бы от любопытства.
– Хм. Не хочешь рассказать мне ваш секрет? Ну и не надо. У меня есть вещи более интересные, чем вы. Я тут ролик один интересный смотрю в интернете. Хочешь присоединиться?
– он облокотился на спинку кровати и уставился в экран телефона.
– Смотри "Двое в сумасшедшем доме".
Он повернул телефон так, чтоб я видела, что происходит на экране. А там... Там мои родители, Наталья и Виктор Наумовы, находились в окружении врачей и санитаров. Папе связали руки, и он сидел без сознания, опустив голову на грудь. Один из санитаров взял его за волосы, церемонно демонстрируя папино лицо на камеру. Мама сидела недалеко от отца и плакала, она хотела встать и помочь папе, но ее усадили обратно ударом по
– Отпусти их!
– вскрикнула я от ужаса.
Стефан смотрел на меня полным торжества взглядом.
– Отпущу, только если между нами больше не будет секретов.
Я задыхалась от ненависти к этому монстру. Мой огонь хотел расплавить все, что нас окружало. Но я понимала, что будет с моими родителями и Арсением, если я дам волю своему пламени.
– Что ты хочешь?
– сквозь зубы процедила я.
– Вот такие разговоры мне уже нравятся больше.
Стефан убрал телефон в карман пиджака и поправил кольцо с черным камнем на пальце. Он смотрел то на него, то на меня.
– Ты же знаешь, что все Яры обязаны носить печать клятвы данной Белояром?
– Не все. Лишь сыны. – я была просто вызывающе наглой.
– Правильно. Маленькая оговорка тех времён стала непростительной ошибкой, которую я хочу исправить в скором времени. Дочь Яромила, ты- сбой в программе, которая веками работала исправно.
Стефан приближался ко мне, а я пятилась от него.
– Не делай глупости, ребёнок. Если мы заново дадим клятвы вести справедливую борьбу, то твои друзья и родители не пострадают. Соглашайся, это честный обмен.
– Справедливую борьбу?
– я перестала пятиться назад, как трусливый рак и со всей ненавистью посмотрела на Стефана.
– Ты уничтожаешь Землю! Ты убиваешь ту, которая приютила тебя.
– Ты ошибаешься, Ярина. Это делаю вовсе не я. Это свободный выбор людей. Я здесь, а они там без меня превращают свой дом в свалку. Я же предупреждал вас, что они сами себя уничтожат, так и случилось.
– Я всё исправлю. Отпусти меня, ты не можешь насильно поставить на мне печать.
Стефан засмеялся своим визгливым нечеловеческим смехом.
– Не советую сопротивляться, ребенок.
Огонь рос во мне, я готова была атаковать. Не будет монстра и все проблемы решаться.
Стефан почувствовал его.
– Уйми свой огонь. Целая армия богов не смогла меня уничтожить, а ты... Ты еще не знаешь, на кого хочешь пойти войной. Можешь противостоять мне сколько угодно, уничтожать тьму в моих людях, но, знай, оно воскреснет снова. Убьешь меня здесь, и через минуту я окажусь в ком-нибудь другом. Да хоть бы и в твоем приемном отце или матери.
Я дернулась от ужаса, представив эту картину. А он торжествовал.
– Любишь их, да? Ох, какие же вы Яры все одинаковые. Ты такая же, как и весь твой жалкий род: глупая, самонадеянная и трусливая. – Стефан поправил кольцо на пальце и продолжил.
– Яромил последние тринадцать лет служил мне, как собачонка. Сам лично устранял Духов Земли, которые мне мешают. Полностью подчинялся мне. Я ему даже поверил. Увидел его бездарного сына и решил, что роду Яров пришел конец. Но ошибся. Яромил спрятал тебя, надеясь, что я никогда об этом не узнаю. Но я всегда впереди него. И знаешь, он ведь испугался за столь опрометчивый поступок, совершенный тринадцать лет назад, так, что сбежал сегодня отсюда, поджав хвост, представляешь? Бросил своих детей, оставил их со злым дядей и сбежал! Ай-яй-ай. Какой плохой папа! Но не переживай, мои люди его ищут. К утру он уже воссоединится со своей семьей, и увидит своими глазами, как его гениальный план пошел прахом. А его дочь, узнает мою щедрость, и получит величайший дар, самое прекрасное украшение для ее нежного и чуткого сердца – чёрную печать.