Ярмарка невест
Шрифт:
Девушка с готовностью улыбнулась в ответ.
– Я слышала, – заговорила Гонетта, суетясь с полотенцами, – люди из центра страны часто считают трудным произнесение наших слов. Но вы не волнуйтесь. Если вы поживете здесь какое-то время, то довольно быстро привыкнете.
Поживете какое-то время...
– Кстати, если вы что-нибудь не поймете, скажите, чтобы мы говорили помедленнее. Вот мой брат Томас – он служит лакеем, это он принес сюда ваш сундук, – он не очень-то разговорчив, так что с ним у вас трудностей не будет. Зато я... Мама говорит, что я трещу как сорока,
Акцент был сильным и непривычным для уха Верити, такой же непонятный, как и у йоркширцев.
Трудно было удержаться от улыбки, глядя на эту, судя по всему, умную молодую девушку, независимо от того, какую роль она играла в этой драме. Однако Верити должна была принимать во внимание свою роль, и вовсе не обязательно ту роль, которую ей навязали. Она никогда бы не подумала, что способна на какое-либо притворство, но в тот момент, наверное, была способна на что угодно, лишь бы вырваться отсюда.
Верити выдавила из себя еще более широкую улыбку.
– Спасибо, Гонетта. Я очень рада с тобой познакомиться. А меня зовут...
– Миссис Озборн. Я все о вас знаю, мэм.
Верити вздрогнула, как будто ее ударили. Конечно, она уже стала предметом сплетен среди слуг. Что они, должно быть, о ней думают, о женщине, купленной на аукционе!
– Ма сказала, что вы кузина его милости и все такое, – продолжала Гонетта. – И что вы неожиданно потеряли мужа, так сказать. Мне очень грустно это слышать, мэм. И что вам совсем некуда ехать. Ужасно досадно, что на вас свалилось сразу столько горя и лишений.
Значит, она должна стать кузиной лорда Харкнесса? Ей было интересно, как он объяснит ее внезапное появление и даже есть ли необходимость в каких-либо объяснениях. Из того, что Верити видела, она сделала вывод: он, очевидно, частенько приводит домой незнакомых молодых женщин. Она предполагала, что ее будут считать любовницей его милости и что на самом деле так и будет. Может быть, это входило в его планы, но он маскировал свои намерения этой сказкой о кузине?
Верити задрожала при мысли о том, что он задумал, но это было не столь важно. Она не собиралась оставаться здесь надолго и доискиваться до истины.
– Ай, послушайте меня! – воскликнула Гонетта, покраснев до корней своих рыжих волос. – Я не имею права говорить вам такие вещи. Прошу прощения, мэм, но мой язык иногда невозможно остановить. – Она прижала зубами верхнюю губу, по-видимому, расстроившись, когда до нее дошло, что она опять проявила невоспитанность.
Взволнованная болтовня Гонетты была именно тем, в чем сейчас нуждалась Верити. К счастью, вопросов задавать не приходилось.
– Пендурган – очень старое имение, – продолжала Гонетта, снова подняв глаза. – Почти такое же старое, как сам холм. Я надеюсь, что вам здесь понравится, – застенчиво добавила девушка. – Я начну распаковывать вещи?
– Спасибо, Гонетта.
По просьбе служанки Верити достала из сумочки ключ от сундука и неохотно отдала ей. Верити отвернулась, не желая расстраиваться при виде своих пожиток: они напоминали ей сейчас о том, что
После того как Гонетта тщательно все распаковала, Верити предстояло выбрать то, что она сможет без труда унести. Ей придется смириться с тем, что остальное нужно будет оставить здесь.
– Послушай, Гонетта, – проговорила Верити, изо всех сил стараясь придать бодрости своему голосу, – могла бы ты мне немного рассказать о Пендургане и об этой части Корнуолла? Видишь ли, я никогда не была на западе и совсем не знаю этих мест. Когда мы ехали в Пендурган, было темно и шел дождь, так что многого я не увидела, но должна сознаться: то, что увидела, показалось мне бесплодным и каменистым.
– О, вы, должно быть, ехали по северной дороге, – сказала Гонетта, осторожно встряхивая любимое муслиновое платье Верити и вешая его в шкаф; это платье, пожалуй, слишком легкомысленное, так что его надо будет оставить. – Через пустошь, – продолжала Гонетта. – что вы приехали этой дорогой. В той стороне сплошные скалы. Но посмотрите сюда! – шагнула к окну и отдернула штору. – О, сейчас слишком темно, много не увидишь, но, честное слово, с юга вид очень приятный. Здесь есть сады и лужайки, там, как раз на границе имения, течет река, – сообщила она, показывая на восток.
– О!.. – Верити подавила свое волнение. Река! Если она сможет выйти, будет довольно просто идти вдоль реки. – Я и не знала, что поблизости есть река, – произнесла она с притворным безразличием. – Мы приехали из... о Боже! Я не могу вспомнить название города.
– Ганнислоу, мэм. Он мало похож на город, разве что по базарным дням, когда там собирается народ со всей округи.
Да, Верити знала все о базарных днях в Ганнислоу. Она не стала бы пытаться бежать в том направлении.
– А есть еще какие-нибудь города или деревни поблизости, вдоль реки?
– Да, мэм, – ответила Гонетта. – Ближайший большой город вверх по реке, конечно, Бодмин. Зато Сент-Перран совсем рядом, чуть к югу отсюда. Это наша деревня, Сент-Перран. Всего несколько домов, церковь и две пивных. Большинство шахтеров живут в самой деревне. Фермеры-арендаторы селятся более разбросанно.
– Фермеры? В Пендургане занимаются фермерством?
– О да, мэм. Разве его милость вам не говорил? – Гонетта зацокала языком, складывая чепец из муслина и кружев. – Мужчины, конечно, больше интересуются шахтами и всякими разными машинами. Но есть и хорошие фермы тоже. Мы выращиваем пшеницу и ячмень, держим небольшое стадо овец.
Верити это известие обрадовало. На земле, которую она видела из окна кареты, не смогли бы вырасти даже бобы, не то что здоровое пшеничное зерно. А если они держат скот, то должны быть и пастбища. Убегать через привычную сельскую местность не так страшно, как через скалистую пустошь.
– Надо сказать, – заметила Верити, – то, о чем ты говоришь, существенно отличается от того, что я видела сегодня по дороге сюда.
– Как день и ночь, мэм, – ответила Гонетта. – Ночь и день. Подождите до утра, когда будет светло, и вы поймете, что я имею в виду.