Ярмарка невест
Шрифт:
Тихо напевая без слов, она едва расслышала, как открылась дверь.
Она слегка вздрогнула, когда дворецкий с видом крайнего неодобрения объявил ей о приходе мистера Раштона.
— О небо! — воскликнула она, немедленно отбросив назад несколько прядей волос, выбившихся из ее неэлегантной прически. — Должно быть, какая-то ошибка! Я…
— Вижу, я доставил вам некоторые неудобства, мисс Чалкот, — начал мистер Раштон. — Но когда я вчера спрашивал вашу тетю, когда смогу навестить вас, она настаивала, что одиннадцать часов — прекрасное время для визита. — Он с изумлением обвел взглядом разгромленную
— Как странно, — ответила Марджи. Ей было ужасно неловко. Может быть, ее тетя рассчитывала к этому времени вернуться. Надо пока чем-то занять мистера Раштона.
С рассеянным видом разглаживая платье, она сказала:
— Если вы будете так добры и подождете меня в гостиной, я присоединюсь к вам всего через несколько минут. Тетю Лидди, должно быть, что-то задержало.
— Если вы не против, я бы предпочел остаться здесь, — сказал мистер Раштон, у которого почему-то лицо приняло странное выражение.
— Вы это серьезно? — спросила она и, только задав вопрос, поняла, как грубо он прозвучал.
Он слегка улыбнулся и ответил, что, в самом деле, говорил очень серьезно. Он вдруг начал рассказывать, что его мать, когда еще не страдала от ревматизма, с удовольствием шила платья и занималась рукоделием. В детстве он построил несколько замков из катушек, которые ей были больше не нужны.
— У меня остались самые теплые воспоминания о том, как я в детстве играл рядом с ней. Запах этих свежевыкрашенных тканей напомнил мне те счастливые дни.
— Тогда, если хотите, конечно, можете остаться.
— Спасибо, — сказал он улыбаясь.
Марджи попросила шокированного дворецкого подать чай в маленькую столовую.
Мистер Раштон и представить себе не мог, насколько униженной чувствовала себя Марджи, когда он застал ее в столь неприглядном виде. Он ловко сумел найти объяснение своему странному желанию остаться в столовой, но она была убеждена, что он совсем не одобряет ее неряшливость. Раштон отличался придирчивым вкусом и на редкость внимательно относился к каждой детали костюма. Сам он был одет безупречно: сюртук из качественного синего сукна, белый жилет, желтые короткие штаны в обтяжку и блестевшие высокие сапоги с отворотами. Но, к ее удивлению, он, казалось, вовсе не проявил никакого интереса к состоянию ее наряда или прически. Просто сел на не занятый тканями стул у камина.
Их разделял обеденный стол. Марджи никак не могла найти тему для разговора. Прошло около недели с тех пор, как они беседовали в последний раз, танцуя в зале для приемов. После, дважды встречаясь с ней в обществе, он приветствовал ее вежливым поклоном, и она в ответ кивала ему, но не больше.
А теперь он был здесь и смотрел на нее, слегка улыбаясь и не говоря ни слова.
Она попыталась вспомнить какую-нибудь новость или анекдот, чтобы рассказать ему, но ничего не приходило в голову. Спустя секунду — он все же упорно молчал, заставляя ее чувствовать еще большую неловкость, — Марджи решила, что не станет даже пытаться говорить с ним. Если он желал быть невежливым, она отплатит ему тем же.
Поэтому она уселась у стола, взяла перо и начала делать набросок накидки, напоминавший ту, которую она видела в « La Belle Assemblee
— Я хотел побеседовать именно с вами.
— Я польщена, — ровным голосом отозвалась Марджи, не отрывая взгляда от рисунка. Она снова окунула перо в чернильницу и продолжала водить им по гладкой бумаге своего альбома с набросками.
Услышав ее равнодушный ответ, он встал со стула.
— Уверен, что так, — шутливо сказал он, остановившись напротив нее. Марджи украдкой на него посмотрела. Он изучал некоторые из ее набросков.
— Это все ваши? — спросил он несколько изумленным голосом.
— Да, — снова ответила она безо всякого выражения. — Вас это, кажется, удивляет?
— Думаю, что да, немного. — Затем он откашлялся и подошел совсем близко к ней. — Вас, может быть, интересует, о чем я хотел с вами поговорить?
Марджи подняла на него взгляд.
— Вероятно, собираетесь на что-то пожаловаться. До сих пор это было единственной причиной ваших встреч со мной. Говорите побыстрее и уходите. У меня очень много работы!
Она положила перо с серебряной ручкой на поднос перед собой и встала. Ее расстроили его приход не вовремя, его нарочитое немногословие. Она начал собирать некоторые наброски со стола и складывать их в стопку.
— Вы, конечно, правы, — произнес он. — У меня и в самом деле есть жалоба. Мне стало известно, что вы сообщаете всем и каждому о своем намерении выдать сестру за Сомерсби.
Марджи положила еще один набросок на верхушку растущей кипы. Она не могла поверить своим ушам!
— Неужели вы глухи, мистер Раштон? — сказала она в раздражении. — Сколько раз я должна повторять вам, что у меня и в мыслях нет устраивать свадьбу Дафны и вашего подопечного! По крайней мере, в этом мы с вами согласились друг с другом. Однако вы упорно отказываетесь мне верить! Я без колебаний заявляю вам, что ваше недоверие меня обижает!
— Видите ли, ко мне подошли три разных человека, и каждый из них доверительно сообщил мне, что вы хвалились, будто брак вашей сестры с Сомерсби состоится раньше, чем закончится это лето. Я не обратил внимания на первый и даже на второй слух. Но, кажется, решительно все полагают, что Сомерсби женится на мисс Чалкот, а вы собираетесь это организовать!
Марджори уставилась на Раштона, потрясенная до глубины души. Она покачала головой:
— Нет. Я сказала вам правду о своих намерениях! Не могу представить себе, как или почему… — Она замолчала, вдруг припомнив, как опрометчиво отреагировала на провоцирующие замечания Оливии Притчард. — О… — наконец сказала она, понимая, что именно мисс Притчард позаботилась о том, чтобы представить их разговор в наихудшем свете.
— В чем дело? — спросил он.
— Это моя вина, — сказала она, опуская взгляд на набросок перед ней. Она провела пальцем по шершавой сухой бумаге для рисования и продолжила:
— Я разговаривала с мисс Притчард, и та, кажется, совершенно не правильно истолковала мои слова. В действительности, боюсь, что я сказала именно то, что вы мне повторили. Но я говорила иронически. Неужели мисс Притчард пришло в голову поверить такой глупой речи?
— Значит, вы все-таки сказали «к концу лета»?