Ярмарка невест
Шрифт:
Марджори наклонилась над куском ткани, на который наносила быстрые, уверенные стежки, вышивая серебристым шелком. Как только она закончит рисунок, она отдаст его одной из швей. Эта ткань предназначалась для пояса, который, по их замыслу, должен был представлять собой знаменитый пояс Венеры.
Говорят, он делал неотразимой ту, которая его носила. Поясом, собственно, занималась Уинифред.
Марджори торопилась изо всех сил. Без помощи Уинни было трудновато.
У нее затекла шея. Она слишком много работала, стараясь успеть к сроку. До маскарада оставалось всего два дня. Марджори
— Раштон! — вскричала она. — Как вы меня напугали! Что вы здесь делаете? Почему Брокли не объявил, что вы пришли?
— Я запретил ему, — ответил Раштон, проходя в глубь комнаты.
Марджори посмотрела на свое вышивание, не удержавшись, сделала еще один какой-то особо важный стежок, потом попросила Раштона сесть напротив в одно из кресел у пустого камина.
— Я совсем не против обращаться с друзьями без церемоний, но все же не могу поверить, что вы убедили Брокли разрешить вам войти просто так. Ваш визит много потерял без его величественного присутствия. Как он это допустил?
— Может быть, все дело в соверене, который я ему дал, — предположил Раштон, садясь в предложенное кресло.
Марджори усмехнулась, не зная, верить ему или нет:
— Ну и по какому же делу вы пришли сюда, потому что я не могу поверить, что то всего лишь утренний визит?
Она продолжала шить. Нитка кончилась, и пришлось вдевать новую нитку. Марджори старалась не отрываться от дела, так ей было спокойней.
— Вообще-то я пришел по довольно важному делу, — тихо сказал Раштон. — Видите ли, я узнал от моей матери, что вы собираетесь усыновить Чарли.
Марджори кивнула, снова склонилась над пурпурной тканью, лежавшей у нее на коленях, и взялась за следующий серебристый листок. Вышивка получалась очень красивой.
— Да, это верно. Ваша мать задала мне очень много вопросов, по этому поводу. Например, как я представляю себе будущее. Конечно, вы знаете, что я пытаюсь связаться с его родственниками. Может быть, кто-то захочет взять мальчика и будет его любить и воспитывать. — Она взглянула на Раштона, тот кивнул головой. — Но если его отвергнет родня, что вполне возможно, я не могу со спокойной совестью отдать Чарли приходу. Вы же знаете, что его тогда ожидает! Полагаю, у меня хватит средств, чтобы он жил если и не в большом достатке, то все же не бедствуя. Во всяком случае, получше, чем последние несколько месяцев. Очень жаль, что Уинифред ничего не сказала мне о том, как все обстоит на самом деле. Я и не думала, что все так ужасно. Бедная, бедная Уинни. У меня просто разрывается сердце, когда я думаю, как печально сложилась ее жизнь.
— Вы очень добры, Марджори, — мягким, серьезным голосом произнес Раштон.
Она подняла взгляд от вышивания и улыбнулась.
— Вы не всегда так думали.
— Вот вы опять! Я всегда ценил вашу доброту. А ваш ядовитый язык и ваше постыдное намерение выдать замуж сестру за первого богатого человека, которого она сумеет к себе привязать, мне и сейчас не по душе, — Если бы вы были разорившейся женщиной, я бы и то не согласилась с вами. А уж в вашем положении нет ни единого аргумента, который изменил бы мои надежды найти ей мужа.
Он улыбнулся, качая головой.
— Не будем об этом спорить, — ответил Раштон. — По правде говоря, я пришел
Она перебила его, вежливо, но твердо.
— Хотя я и ценю ваше мнение…
— Нет, не цените! — резко ответил он. — Вы даже не хотите его выслушать.
Марджори широко открыла глаза от удивления, в душе соглашаясь, что поступила некрасиво. А Раштон продолжил:
— Вы не цените мое мнение. Если на то пошло, вы презираете мысли, которые я вам высказываю! Признайтесь, что это так!
Губы Марджори дернулись.
— Ну, может быть, немного, — произнесла она тихо, но сразу же ринулась в бой, — только тогда, когда вы этого заслуживаете. А здесь просто не о чем говорить. Я не могу оставить Чарли на произвол судьбы. Смерть Уинни не была для меня неожидан ной. Но, боже мой, как все скоротечно и случайно. Я могла бы быть на ее месте, и что стало бы с Дафной? Я должна позаботиться о мальчике.
— Может быть, вы не так меня поняли, — сказал он, вставая и подходя к ней. — Я лишь собирался сказать, что вам не стоит взваливать на себя все заботы о Чарли. Надеюсь, я могу заплатить за его обучение. Предположим, сначала Итон, а затем, если Чарли захочет, университет.
Марджори так удивило его предложение, что она просто уставилась на него, разинув рот. Признаться, такого она никак не ожидала. Неужели Раштон совсем не такой, каким ей кажется. Нахлынувшее на нее чувство нежности лишило ее обычной сдержанности, если не сказать — разума. Она почувствовала внезапно желание обнять его, что тут же и исполнила. Не успев понять, что она, собственно, делает, Марджори оказалась в его объятиях, высказывая бурно и сбивчиво свою благодарность.
— Итон! О, Раштон, вы не понимаете, что это значит. Его обучение будет оплачено! Значит, мне придется думать только о еде и жилище для нас обоих… Просто гора с плеч. Как прекрасно!
Марджори сделала паузу, чтобы отдышаться. Она увидела знакомое выражение на его лице. Такое же, как в первый раз, когда они сидели в повозке миссис Кэмли и потом еще в гостиной среди выкроек. Через мгновение они уже целовались.
Она, совершенно уже забывшись, крепко прижалась к нему. Он пробовал языком нектар ее губ, потом целовал щеки, глаза, ямку на подбородке. Она позволила себе упиваться потрясающе восхитительными ощущениями. Тела их были почти слиты друг с другом, и это волновало до дрожи. Желание полностью принадлежать ему невольно охватило Марджори.
Его губы стали настойчивыми, он обнял ее крепче и прижал к себе еще сильнее. Когда его язык проник в ее рот, она почувствовала, как ее колени слабеют. Марджори была уверена, что, не держи он ее в объятиях, она бы упала на пол. Ноги ее дрожали, голова кружилась. Она хотела, чтобы это продолжалось вечно и чтобы она вечно чувствовала, как он касается языком ее языка.
Раштон вовсе не намерен был заключить ее в объятия и, конечно, не стал бы целовать ее, если бы она сама так неожиданно не бросилась ему на шею. Он несколько недель постоянно подавлял желание поцеловать Марджори. Он думал, что добился прекрасных результатов, особенно если учесть, что в ее обществе он не мог думать ни о чем другом. Он все перебирал в уме их встречи наедине: что она чувствовала, когда он целовал ее?