Ярмарка теней (сборник)
Шрифт:
— Пока повремените. Нужно выявить очаги поражения… Мы ведь все еще не знаем даже приблизительного количества рентгенных эквивалентов. По-видимому, желудочно-кишечная стадия болезни вступает в острую фазу. Надо быть начеку. Интересно все же, затронут ли у него живот…
— Коуэн приедет послезавтра.
— Да, да, превосходно… Все же постарайтесь в первую очередь установить, затронут ли живот. И вообще следите за его желудком.
Таволски пожал плечами.
— Скоро десять. Пора на обход, — сказал он, направляясь к умывальнику.
3 августа 19** года. Утро,
Кровяное давление 130/80
— Доброе утро, Аллан. Как провели ночь?
— Спасибо. Долго не мог заснуть. Всякие мысли… А спал хорошо.
— Вам нужно побольше спать. Снотворное на ночь, — сказал Таволски, обернувшись к сестре. — Я принес вам обещанную фантастику. Сборник коротких рассказов. А сейчас давайте осмотрим вас.
Сестра осторожно приподняла пододеяльник. Бартон чуть поежился и отвернулся к окну.
Таволски внимательно оглядел его живот, осторожно касаясь кожи холодными длинными пальцами. Они были желтыми от никотина, так как доктор курил сигареты без фильтра и докуривал их почти до конца. Он долго присматривался к бледно-розовому пятну там, где кончается линия загара. Потом обвел это пятно ногтем и спросил:
— Здесь болит?
— Нет, — ответил Бартон. Ему стало чуть холодно. Кожа покрылась крохотными пупырышками. Он старался не глядеть на сестру.
Таволски коснулся пятна каким-то блестящим инструментом. Прикосновение холодного металла вызвало легкую дрожь.
— Так. Все в полном порядке. Я доволен вами, Аллан. Читайте вашу фантастику. Я ее терпеть не могу. Мы скоро увидимся опять.
Сестра закрыла Бартона. Но он еще долго не мог согреться и прогнать внутреннюю дрожь…
Он взял книгу.
«- А-а! Добро пожаловать, добро пожаловать! — сказал Дэвис, завидев Питера Бэйкера, и что-то шепнул бритому. — Чем могу служить властелину моей драгоценной сестрицы? — Он поднялся со старенького, полинявшего от непогоды шезлонга и пожал пухлую, влажную ладонь Питера.
— Эллен просила у тебя порошок, ты же сам обещал, — торопливо произнес Бэйкер, точно боялся встретить отказ.
Шурин всплеснул руками.
— Вот, — сказал он, обращаясь к бритому, — типичный представитель микрокосма. Он вторгается в макросистему и требует свое. Ему наплевать на великое, свершающееся на его глазах.
Бритый смущенно улыбнулся, закашлялся и еле заметно кивнул.
Питер почувствовал тоску. Микрокосм, система… Он хотел сказать, что ему вовсе не наплевать на великое. Но он не понимал, о каком великом шла речь, и, может, на такое великое и стоило плюнуть.
— Не сердись, родственничек, я шучу, — сказал Дэвис, — но тебе придется подождать. Естественно, это немного оттягивает час гибели ваших клопов, но, в конце-концов, в этом мире кто-нибудь всегда остается в проигрыше.
Питер кивнул головой и присел на складной стульчик. Он втянул свежий воздух и, сладко щурясь, посмотрел на небо. Оно было бездонным и удивительным. Мелкие нежные облачка догоняли друг дружку, старательно обходя стороной сверкающий солнечный глаз.
— …солнца, — донесся до Питера прыгающий голос шурина. — Таким образом,
Бритый поднял брови и меланхолично сказал:
— Вот это-то меня и потрясает.
— И тем не менее это так, — твердо сказал Дэвис. Он, улыбаясь, посмотрел на собеседника. — Здесь заключено солнце, самое настоящее светило, работающее поденщиком у Авроры. Естественно, уменьшенное в некоторое число раз… А все остальное — норма, включая и температуру.
Дэвис ласково пощелкал по полупрозрачному цилиндру.
— И самое главное — жесткая связь с исходным объемом, — повторил он.
— Да-а, — протянул бритоголовый статист.
Они помолчали.
— Ну хорошо, — спохватился шурин. — Вернемся в микромир. Я пойду поищу порошок. Если хотите меня сопровождать… я еще кое-что расскажу…»
Бартон заложил книжку пальцем и закрыл глаза. Он медленно вдохнул и еще медленнее выдохнул — на три счета. И так несколько раз. Потом запел, не разжимая губ. Так он боролся с тошнотой. Когда стало немного легче, опять принялся за чтение.
«Шурин и бритый ушли. Питер остался один. Он поправил шляпу и с интересом посмотрел на сосуд, стоявший на столе. Кусок трубы из неизвестного пластика, снизу и сверху венчанный темными крышками со множеством разноцветных лакированных проводков. В его матовой глубине Питер разглядел искорку величиной с булавочную головку.
«Это и есть модель солнца?» — подумал он, подсаживаясь ближе.
Он несколько минут разглядывал невзрачное сияние, исходившее от искры, и думал: «Хорошенькое солнце, нечего сказать! Ну и нахал этот Дэвис!»
Внезапно ему что-то почудилось. Какое-то чуть уловимое движение внутри цилиндра, словно искра вспыхнула ярче. Питер внимательно присмотрелся, и ему показалось, что искорка начала пухнуть и увеличиваться. Сначала как дробь, потом — горошина, дальше — цент… Она росла, как выдуваемый пузырь.
Перепуганный Питер Бэйкер схватил свою шляпу и накрыл цилиндр.
Сначала он даже не понял, что произошло. Потом содрогнулся. На землю хлынула тьма. Тяжелый чернильно-густой мрак залил парк. На темном небе проступили яркие звезды. Дом, трава, деревья, порхающие бабочки — все растворилось в волнах внезапно наступившей ночи.
Питер оцепенел от ужаса. Он сидел затаив дыхание и не мог пошевелиться.
Какой-то частичкой сознания, не поддавшейся смятению, он старательно и холодно фиксировал особенности разразившейся катастрофы. Его поразило, что наступившая ночь была по-особенному непроглядной. То черное, вязкое, что угадывалось, а не виделось вокруг него, имело странный зеленый оттенок. В воздухе разливался таинственный зеленоватый свет, как будто в аквариуме зажгли слабую лампочку…
— О идиот, о идиот! — Питер услышал голос шурина и шум его торопливых шагов.