Ярмо Господне
Шрифт:
Так как кроме него никто больше белую «шкоду» не узрел, и меньше всех разинувшие варежку менты. Его же они и обвинили в аварии из-за басен о неуловимой блондинке, игнорирующей сигналы светофоров.
Примерно так по горячим следам прорицал, реконструировал хулиганскую дорожную историю и последующие события сквайр Константин на допросе у рыцаря-инквизитора Филиппа.
— Кое-кто в классике кинематографа предпочитает холодные блюда, но некоторые любят погорячее, — невозмутимо согласился с изложенной реконструкцией
По версии сквайра Константина, вычислить, кто такая гражданка Заварзина А. Я., мстительному ведьмаку удалось уже в первой половине дня в среду. И ввечеру он ждал ведьму-блондинку, припарковавшись у ее дома на черной «волге» с тонированными стеклами.
Вышедшей из машины Насте он сумел нанести два удара в лицо опасной бритвой, прежде чем был убит наповал тремя выстрелами сквайром Константином и секуляром-охранником, приставленным следить за субалтерном Анастасией.
— Секуляр-топтун лопухнулся, когда тот козел выскочил из «волги», перекрыл мне сектор обстрела. Я их обоих положил, рыцарь.
— Применение оружия и теургии ситуативно оправданы. Вы свободны, сквайр.
— Благодарю вас, рыцарь.
Два мертвых тела сквайр Константин незамедлительно телепортировал в багажник неприметной серо-зеленой мышастой «мазды». Субалтерна Анастасию, прикрывавшую лицо шарфом, усадив на заднее сиденье, он как можно быстрее доставил в арматорскую лабораторию.
Настя почти сразу же остановила хлещущую кровь и руками соединила края двух «глубоких резаных ран на правой щеке и на виске». В машине глянула на себя в зеркало заднего вида, «завизжала как резаная, завыла и всю дорогу орала благим матом», по словам сквайра Константина.
Предупрежденная по срочному коду орденской тревоги арматор Вероника встретила пострадавшую весьма неласково:
— Доигралась, фефела? Рожа от слез опухла, будто тесто в квашне? Ништяк, тетя доктор и не с такими порезиками справлялась. До свадьбы заживет…
От последних слов Настя пуще того разревелась и опять взвыла в голос. Успокоилась она, лишь получив в ягодицу заряд нарколептического спецсредства из револьверного инъектора доброго доктора.
Ника тотчас приступила к окончательному заживлению ранений, начатому самой Настей, прежде чем удариться в рев и плач.
— Рубцы и спайки не успели образоваться, — объяснила озабоченная доктор-арматор примчавшемуся без вызова Филиппу. — Дар самоисцеления у нее вот-таки хватило ума запустить. Рана-то у нее на щеке прободная, не хрен собачий.
Часом ей удается не только влагалищем думать, но и мозгами. В целом процесс регенерации пошел успешно, но сетчатый эпидермис она себе таки слезами маленько повредила.
Хотя это ерунда. К утру я ей кожный покров полностью восстановлю. Денек-другой попостится, тем часом внутренние ткани щеки
Ишь, как ты это ее раскормил! Семь потов сошло, когда на кушетку телеса волокла.
Чё столбом встал? Давай, раздевай девку, — скомандовала Вероника непререкаемым докторским тоном. — Тебе не привыкать, синьор кобелино. Покуда дрыхнет, я ее досконально обследую.
— Как скажете, тетенька арматор.
— Догола я сказала! И вон ту пластмассовую штуку ей промеж ног вставляй. Глубже! Стимуляция ее п… мне тоже понадобится.
Отзынь и поди, там на столе, бренди плесни, братец Фил. Датчики я одна налеплю.
На лицо Насти рыцарь Филипп смотрел по-инквизиторски: отстраненно и бесстрастно. «Потом лучше вспомнится, чтоб в эйдетике транслировать. На собственных своих ошибках учатся отнюдь не дураки и дуры».
По пути в лабораторию инквизитор уже допросил сквайра. «Эвентуально и не слишком фатально, судари мои». Филипп также не забыл набрать номер тети Агнессы, передав трубку Веронике Афанасьевне.
— Агнесса Дмитриевна, Настя утром прилетит из Киева. Я ее срочно отправила за тканями для трансплантации. Извините, кроме нее больше не оказалось под рукой надежного человека…
Через час арматор Вероника приступила ко второму сеансу терапии под пристальным наблюдением рыцаря-инквизитора Филиппа. «В порядке последующего обучения дамы-неофита Анастасии».
К тому времени закончилась первичная обработка полной параметрии, и арматор неторопливо уселась за монитор, следя, как постепенно заполняются ячейки и столбцы большой сводной таблицы с данными о состоянии организма неофита Анастасии. С прищуром глянула на Филиппа, замершего на кресле рядом, ничего не понимающего в медицинско-арматорской цифири.
«Господи, помилуй меня, грешного. Предвосхищаю: вскоре медицинскими премудростями придется овладевать».
Вероника еще раз посмотрела на Филиппа, потом опять на дисплей и ликующе возопила:
— Филька!!! Есть контакт и третий круг посвящения! Самоконтроль без малого идеальный!
Дай поцелую. Ах ты мой сладенький! Какую девку славную из большой беды ты выволок! Если до свадьбы доживет…
Опрокинув рюмку коньяку во здравие неофитки Настены, арматор Вероника деловито поинтересовалась:
— Епитимью на нее будете накладывать, отец инквизитор?
— Теперь обязательно. В монастырь ее, на хлеб и воду, дурынду.
— Во! А я о чем тебе толковала? Давай я ей, прошмандовке, девственную плеву регенерирую, чтоб взаправдашней монашкой была.
— Не надо.
— Ну тебе виднее, братец Фил…
Глянь, а грудь-то у нашей спящей красотки не хуже, чем мои дойки в юности. Сравнил? У кого лучше, у Афродиты или у нее?
— У Насти, конечно.
— Невежа и грубиян ты, братец Фил.